Олег Кашин - Приморские партизаны

Помазкин вышел к морю, потирая запястья, с которых только что сняли наручники. Пляж, песок, черные водоросли и, кажется, в водорослях янтарик, он наклонился, пошевелил пальцами – да, точно, янтарик, на счастье. Не заметил, как промокли ноги, отпрыгнул назад, оглянулся – нет, никого его прыжок не испугал, все в порядке. Сел на песок, стал развязывать шнурки на кедах. Шнурки! Впервые за много дней на нем обувь со шнурками.

Пустой пляж, территория министерства обороны, посторонним вход воспрещен. Раз в год здесь проводили тренировку десантных кораблей, точнее – единственного корабля, «Мордовии», проект 12322, тип «Зубр», он подплывал к самой кромке пляжа, и из него на песок выкатывались морские пехотинцы. Теперь пехотинцев высадили наоборот – с берега, и одним из этих пехотинцев был сам Помазкин, бородатый, непричесанный, похудевший и с глазами, в которых впервые за эти дни поселилась надежда если не на свободу, то на какую-то новую жизнь, потому что черт его знает, может быть, его сейчас посадят в большой десантный корабль и отправят искупать вину кровью, штурмовать какие-нибудь датские или шведские пляжи, он сможет, он справится.

Остальные десантники, еще трое незнакомых молодых людей, к воде почему-то не подходили, топтались в стороне, ждали и боялись, Помазкин не оглядывался на них, он еще по дороге понял, что они какие-то неинтересные, а больше ничего не понял, потому что разговаривать между собой им запретили. Конечно, выглядело все как в каком-то кино про немецкие или сталинские лагеря – так и так, мы вас выбрали, вам повезло, полетите сейчас на Марс. Помазкин еще раз посмотрел на море и подумал, что если не на Марс, так хоть на Атлантиду.

Шиша пересчитал деньги – да, все точно, – улыбнулся и еще раз приподнял одеяло в багажнике – посмотри, мол, еще раз, никакого обмана, пистолеты, автоматы, все как в супермаркете. Чеченец, не меняя выражения лица, посмотрел не на одеяло, а на Шишу и промолчал, что, очевидно, значило – если обманешь, из-под земли достану. Что за чеченец, откуда взялся, чего хочет – у Шиши, конечно, были какие-то версии по этому поводу, но его это уже не касалось. После смерти Богдана Сергеевича областной криминал пребывал в кризисе, а где кризис, там всегда Кавказ, и, наверное, скоро будут стрелять, но и пускай стреляют, если не в нас – каждый дрочит как хочет.

Чеченец уехал первым, Шиша дождался, пока он исчезнет, и поехал в противоположную сторону – так, наверное, лучше.

Деньги с Химичем поделили честно пополам, друзей обманывать нельзя, да и свадьба у парня скоро, святое дело. Надя Шише нравилась не очень, да и жениться на девушке из областного УВД было в любом случае странно, но если хочет человек – что, отговаривать его, что ли? Уедут, наверное, в Москву, да и правильно, чего им тут делать, дыра же, а Химич хоть и свой, но все равно уже москвич, такое не лечится. Ставку в порту, наверное, надо будет сократить, все равно же должность под Химича создавалась, так-то она не нужна совершенно.

Губернатор налил водки, выпил залпом и лег прямо в ботинках на диван. Разговор с Ивановым получился короткий, но хороший, продуктивный. Скоро выборы, и он понимает, что не справился с обязанностями, серия убийств сотрудников милиции, убийство депутата областной думы и убийство уважаемого местного бизнесмена – слишком много крови для одного губернаторского срока, и он надеется, что президент сможет найти более подходящую кандидатуру для столь непростого региона. «Надеюсь, вы не подумали, что я вас сейчас прошу подыскать мне должность в Москве, нет, не прошу, более того – считаю, что к госслужбе я уже не годен», – и, собственно, это был весь разговор, Иванов похлопал его по плечу – да, мол, понимаю, не годен, конечно, все в порядке, отпустим даже до выборов. Свобода.

Деньги – с деньгами у него проблем не было. Дом в Черногории, конечно, для заслуженного отдыха не годится, но можно купить что-нибудь во Франции, не проблема. Наверное, сначала надо поездить, выбрать место, Лазурный берег ему не нравился категорически, Альпы поприятнее, но постоянно жить в горах – нет, это не то. Наверное, лучше Нормандия или Кот-д’Аржан – там прямо настоящая Прибалтика, та, какой она была бы в идеальном мире.

Смешно, но еще месяц назад он всерьез думал о продолжении политической карьеры – в отличие от большинства других губернаторов, его карьера была именно политическая, он был по профессии политик, он начинал в девяностые, он избирался в Госдуму одномандатником, собирал подписи, ходил на дебаты, заключал альянсы – он это умел, у него получалось, и даже когда в девяносто девятом году он, поставив не на тех, сказал на митинге, что Ельцина ждет судьба Чаушеску – даже это ему не повредило в новые времена, быстро со всеми помирился, поставил заново – уже на кого надо, – и через пять лет получил симпатичную, в общем, область, на которую претендовало несколько гораздо более влиятельных, чем он, москвичей и петербуржцев. Просто он умнее их, сильнее их, круче их. Он всегда это про себя понимал.