Марта Кристенсен - Башня на краю света

— Если найдешь на кухне бутылку пива, возьми ее себе, — отозвался Эрик.

— Наконец-то первое разумное слово. — Петер пошел на кухню. Там ему пришлось шагать через грязные тарелки и кастрюли, стоявшие на полу. Вскоре он вернулся.

— Нет там никакого пива, — объявил он.

— Так я и думал, — выглянул из-за домов Эрик. — Последнюю бутылку я выпил позавчера.

— Ну и тип. — Петер сел к столу и стал наблюдать за их работой.

Некоторое время все молчали. Петер закурил и продолжал наблюдать за ними.

— А если я уйду, вы не очень обидитесь? — спросил он наконец.

— Право, не знаю. — Эрик взглянул на Тове. — Ты как?

— Немножко обижусь, но это быстро пройдет.

— Приятные вы ребята. — Петер встал. — Ладно, я пошел. Я чувствую себя тут лишним.

— Ничего, что я не провожаю тебя? — спросил Эрик. — Не могу бросить эту штуку.

— Только не беспокойся. И выздоравливай. — Петер вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь.

— Он не обиделся? — взволновался Пребен.

— Ни капельки, — успокоила его Тове.

— Что ты, из-за такой ерунды Петер не обижается, — сказал Эрик. — Он хороший парень.

— Иногда мне становится жаль его, — промолвила Тове.

— Почему? — спросил Пребен.

— Ах, как ему не повезло, у него по-настоящему трагическая судьба. Как-то, когда мы были одни, он рассказал мне свою жизнь. С юных лет он мечтал стать писателем, у него ведь находили большой талант. Несколько лет тому назад он завершил свою первую книгу. Она была плодом многих лет самоотверженного труда и борьбы. Неоднократно он порывался сжечь ее, но каждый раз находил в себе силы и волю продолжать работу. И вот книга была закончена. За нее ухватилось первое же издательство, где он ее показал. Они пришли в бешеный восторг, клялись, что Петер — величайший гений нашего века.

— Неужели? — поднял голову от работы Пребен.

— Я уверена, что так все и было. Потом издательство вернуло ему рукопись, чтобы он внес какие-то там пустячные поправки. В то самое время, когда он этим занимался, умерли его родители. Отца переехал трамвай, мать отравилась газом. А при уборке квартиры случилась еще одна катастрофа — рукопись исчезла. Бесследно, безвозвратно. Это несчастье совершенно добило Петера, а поскольку его к тому же вышвырнули из квартиры и он долго не мог найти жилья, то позже он так и не собрался с духом начать все снова.

— Он сам рассказывал вам об этом? — ошеломленно спросил Пребен.

— Да, сам, однажды, когда мы сидели вдвоем и он немного выпил.

— Вранье все это, — вмешался Эрик. — Не был он никаким писателем.

— Ты же ничего не знаешь. И что ты здесь нашел невероятного, не понимаю. А вы ему верите? — спросила она Пребена.

— Как вам сказать, — ответил тот, — пожалуй, немного верю.

— Совершенно неправдоподобная история, — стоял на своем Эрик. — Петер и четырех строк не сочинит.

— Ух какие вы оба скептики! А я ему верю! — Тове раздраженно придвинула к себе клей.

Необычайно жаркому лету пришел конец, оно сменилось холодной, промозглой осенью. Пришлось доставать шарфы и зимние пальто, крестьяне озабоченно качали головами — дожди выбивали озимые, скорее всего, урожай будет много ниже обычного.

Момберг давно отослал в министерство восстановления народного хозяйства письменное заявление с приложением результатов испытаний его удивительной горелки и проводил теперь осенние дни в ожидании ответа. С каждым таким днем, не принесшим ничего нового, вид у него становился все более подавленным, но он пытался уверить себя в том, что причина задержки, конечно, в основательном изучении его дела.

В общем, так оно и было. Действительно, это дело рассматривали основательно, то есть так, как это принято в министерстве. Вначале заявление Момберга попало к ассистенту. Тот внимательно его прочел, но поскольку он ничего не смыслил в газовых приборах, то направил дело на консультацию в Союз фабрикантов газовых плит. И через некоторое время оно вернулось с заключением специалистов Союза, содержащим следующее: они вынуждены усомниться в приложенных данных о качестве упомянутой горелки, поскольку представляется абсурдной сама мысль о возможности создания горелки с большей теплоотдачей, чем у производившихся до настоящего времени моделей. Исходя из этого, Союз фабрикантов может лишь высказать мнение, абсолютно аналогичное однажды им уже изложенному.

Ассистенту не оставалось, естественно, ничего иного, как составить реферат, который обосновывал проект решения об отказе в прошении. После этого дело перешло к секретарю, который заявил о своем несогласии с мнением ассистента и, наоборот, рекомендовал удовлетворить просьбу.