Марта Кристенсен - Башня на краю света

Фредериксен дочитывал эту интересную статью, когда жена позвала его обедать. Мальчики уже пришли, и вся семья собралась за столом.

— Ну, как успехи в школе, Енс? — Фредериксен считал, что его первейшая отцовская задача — именно в том, чтобы время от времени задавать подобные вопросы.

— Хорошо, — механически ответил Енс.

— Нельзя разговаривать с набитым ртом, — нравоучительно заметил ему Фредериксен. — И держи ложку правильно. Вот так, смотри.

Фредериксен показал, как едят хорошо воспитанные люди, при этом он залил лацкан пиджака супом.

— А у тебя, Оле, как дела? — быстро спросил он.

— Хорошо.

— Надеюсь, ты лучше стал заниматься? Последний твой табель был неважный.

Оле не ответил.

— Будь собраннее, — продолжал Фредериксен, — иначе никогда и ничего не добьешься. В твои годы я был очень прилежным.

— Угу. — Оле слышал это не первый раз.

— А сегодня мне предложили высокий пост. — Фредериксен был доволен, что может продемонстрировать плоды прилежания.

— Что еще за пост? — уставилась на него фру Фредериксен.

— Заведующего производственной частью на одной фабрике. Прямо не знаю, соглашаться или нет.

— Конечно, соглашайся! — Фру Фредериксен никак не могла понять, почему ее муж не принял ни одного из тех блестящих предложений, что ему постоянно делали.

И тут, за жареной сельдью, Фредериксену представился случай выказать свои обширные познания. Это произошло, когда жена накладывала картофель на тарелку дочери.

— Зачем ты даешь ей столько картошки? — сказал он. — Надо же немного думать и о ее зрении!

— Зрении?

— Да, зрении, — с видом превосходства подтвердил Фредериксен. — Ты разве не знаешь, что в картофеле есть некое вещество, под названием китин!

Фредериксен забыл, как оно называется на самом деле, но рассчитывал на то, что жена не читала статьи.

— Понятия об этом не имела, — испуганно ответила она.

— Тем не менее оно в картошке содержится. И последние научные опыты доказали, что вещество это вредно для глаз.

Фру Фредериксен поспешно убрала несколько картофелин с тарелки девочки.

— Все-то ты знаешь, — вздохнула она.

— Ну, не преувеличивай, — скромно ответил Фредериксен.

Момберги отметили получение патента лишней чашкой кофе после обеда и хорошей сигарой — для главы семьи.

— Хочу, чтобы ты, женушка, поняла, — сказал господин Момберг благодушно, следя за голубым дымком сигары. — Хотел бы, чтобы ты поняла, чем мы рискуем, если я продам магазин и начну делать горелки. Может ничего не выйти, и тогда мы станем нищими.

— Пожалуйста, Момберг, не продолжай. Я верю в тебя — и я спокойна.

— Я почему говорю тебе об этом: мне бы не хотелось ничего предпринимать, пока ты до конца не уяснишь себе все наши шансы, ну и риск. В магазин-то вложены твои деньги.

— У нас нет ничего «твоего» или «моего», — ответила фру Момберг. — Все, что у нас есть, — наше, общее, и я слова тебе не скажу, если оно пойдет прахом.

— Ты добрая жена. — Момберг взял ее руку в свои. — Я уверен: все получится, и тогда, будь спокойна, у тебя будет обеспеченная старость. Ну-ка глянь, не осталось ли там кофе?

— Ты прямо помешан на нем, — улыбнулась фру Момберг и пошла за кофейником. — Не представляю себе, что ты будешь делать, когда продашь магазин и останется один лишь паек.

— С кофе придется тяжелее всего, — ответил он. — Но ведь ты будешь отдавать мне свою долю?

— Вот тут ты ошибаешься. Ради тебя я способна на многое, но всему есть предел.

— А если так, — рассмеялся он, — то я, пожалуй, рановато назвал тебя доброй женой.

Фру Хансен укладывала Еспера спать. Против обыкновения он охотно согласился лечь в постель, правда с условием, что уснет головой к изножью и при включенном свете, против чего никто не возразил.

— Детям никогда не следует отказывать в таких просьбах, — разъяснял господин Хансен Пребену, с которым они курили в соседней комнате. — Подобные желания, возникающие у ребенка, могут показаться профанам глупыми и даже раздражать. На самом же деле это — отзвук внутренней чувственной жизни ребенка. И связан он в конце концов с его сексуальными инстинктами.

— Вот как, — вежливо отозвался Пребен.

— Конечно, в этом нет ни малейшего сомнения, — подтвердил господин Хансен. — Сексуальные инстинкты вообще играют в жизни человека, его поступках гораздо большую роль, чем обычно думают. Вот, к примеру, вы сейчас курите. Но если смотреть в корень, то это занятие дает выход вашим сексуальным потребностям.