Марта Кристенсен - Башня на краю света

— Спасибо, — сказал он, откусил, прожевал и вежливо заметил — Очень вкусное яблоко.

— Ешь, ешь, — сказала она, решительно не представляя, как ей быть с этим маленьким вежливым чужаком, которому вовсе не положено было сидеть у нее в комнате и жевать яблоко.

Но когда она пошла в кухню и взялась за картошку, она решила, что, раз уж он здесь, пусть побудет дома до воскресенья. И пусть муж говорит что хочет, не вышвырнет же он мальчика вон. Заслышав на лестнице его шаги, она поспешила в переднюю, инстинктивно загородив собой дверь в комнату.

— Там Джимми, — заявила она, готовая защищать свое дитя. — Я только хотела тебя предупредить.

Муж посмотрел на нее, потом через ее плечо, нахлобучил свою старую, замасленную кепку на крюк поверх Джимминого блейзера, вошел в комнату и посмотрел на мальчика, который от страха еще глубже вжался в кресло.

— Та-ак, ты, значит, дома, — сказал он. — Ну-ну.

Ее будто теплой волной окатило, господи, как же добр муж к ним обоим: он ведь не рассердился и вовсе не собирается кричать. А может, у него просто хорошее настроение оттого, что впереди два дня отдыха и сейчас придут приятели. Она поспешила в кухню, принесла пива и постояла минутку, глядя то на одного, то на другого, потом снова бросилась в кухню готовить обед и, лепя фрикадельки — чуть меньше размером, чтобы хватило на троих, — прислушивалась к разговору в комнате.

Муж сказал примерно то же, что сказала она, вернее, хотела сказать. Что мальчишке, черт возьми, не следовало смываться таким образом, что надо же соображать, раз его туда направили, значит, так нужно, но, похоже, внушая ему это, он потрепал и погладил мальчика и вдруг сам себя прервал неожиданным вопросом:

— А как же ты сумел удрать?

Мальчик, казалось, немного помедлил, прежде чем ответить.

— Просто ушел, и все.

— Как это «ушел»? — интересовался муж.

— Они затеяли ориентирование на местности, и все так суетились, а я не хотел заниматься этой мурой. — Его голос вдруг сорвался на крик. — Терпеть не могу всю эту муру! Поэтому я взял и убежал.

— Вот оно что. Ну а добирался как? — выпытывал муж. — Не мог же ты всю дорогу топать пешком, уж это-то ясно.

И опять ей показалось, что мальчик ответил не сразу. Как будто ему не хотелось выдавать свои тайны.

— Там, в поселке, есть автобус, сначала на нем, потом поездом.

— Вот это да, — сказал муж. — Может, еще и пересадку пришлось делать, а?

— Ну да, пришлось пересесть с поезда на поезд. Иначе как бы я оказался дома?

— Здорово, черт возьми! — сказал муж. В его голосе звучало невольное восхищение. — Черт меня дери, это здорово!

И чуть позже, словно до него не сразу дошло:

— Но это же денег стоит — автобус, потом поезд.

— Нам дают карманные деньги, — поспешил объяснить мальчик. — Я скопил на дорогу. Я их не крал.

— Еще бы! Не хватало только, чтобы ты их украл. Так значит, вам дают карманные деньги? Выходит, ты ни в чем не нуждаешься. Понятно.

Он снова помолчал, а она изо всех сил вслушивалась сквозь шипение фрикаделек на сковородке.

— Значит, ты надумал прокатиться домой…

— Не хочу я больше там жить, — тихо сказал Джимми.

— Но тебя туда отправили, тут уж ничего не попишешь. А раз так, нечего и удирать, понятно тебе?

Мальчик не отвечал.

— Понятно тебе, спрашиваю?

— Не знаю.

— Зато я знаю. Знаю, черт дери. — Слышно было, как на журнальный столик опустилась бутылка. Решительно, но не слишком громко. — Ну ладно, поговорим с твоей матерью.

Он зашел к ней на кухню и прикрыл за собой дверь.

— Я сказал, что нечего ему было удирать как зайцу, думаю, он понял.

— Вот и хорошо, — сказала она и стала переворачивать фрикадельки, хотя было еще рано.

— И всё… Не будем больше про это.

Она кивнула, благодарная ему за то, что ей не придется ничего говорить Джимми.

— Да, вот еще… — Краем глаза она видела, что он чем-то озабочен. — Может, тебе позвонить туда, сообщить, что он дома…

А ей и в голову не пришло, что надо позвонить. Конечно, она позвонит, вот ведь что значит мужчина… сразу сообразил, как поступить. А он, будто вдруг тоже осознав свое превосходство, с важным видом спросил:

— Сама бы небось не додумалась?

— Нет, — честно призналась она. — И в голову не пришло. Но я сейчас позвоню. Скоро. Вот только фрикадельки дожарю.

— Да, так оно будет лучше, — подтвердил он все с тем же важным видом — глава семьи, который должен думать за двоих. — И скажи им, что мы подержим его дома до воскресенья, раз уж он все равно здесь. А потом ты его отвезешь.