Марта Кристенсен - Башня на краю света

Обычно он не ездит в такие дальние поездки, рассказывал он. Все получилось совершенно случайно, просто некого было больше послать. Обычно он развозит школьников, а как раз сегодня в этот рейс поехал другой. То есть это не обычные школьники, а те дети, которых надо доставить из одного интерната в другой или из интерната домой. Так называемые отсталые дети.

Его вопросительный взгляд встретился в зеркале с ее взглядом, и она кивнула, да, да, это слово ей знакомо, объяснять не нужно. Ей уже давным-давно объяснили, что оно означает.

Как-то вечером, в середине недели, раздался звонок в дверь, и это было так необычно, что муж рывком приподнялся на кушетке, где он улегся было отдохнуть, как всегда в это время. Они только что поужинали, и густой, сытный запах еды еще стоял в комнате и в кухне, а на облезлом журнальном столике у кушетки еще стояла кофейная чашка мужа и сахарница. На стуле лежала стопка выстиранного и выглаженного белья, которое она как раз собиралась разобрать и разложить по местам, и по всему полу были раскиданы игрушки малыша, сам же он, уже в пижамке, слонялся по комнате и, как обычно, всячески старался оттянуть ту минуту, когда надо будет отправляться спать.

Так что гости были бы совсем некстати, да и какие сейчас могли быть гости, среди недели, приятели мужа приходили обычно по пятницам или субботам. Первой ее мыслью было, что надо бы хоть немного прибрать, и она застыла на месте, не зная, за что схватиться — убрать ли прежде всего игрушки, или эту не слишком чистую сахарницу, или же стоптанные шлепанцы мужа, которые он скинул, когда ложился, но тут новый, настойчивый звонок заставил ее кинуться открывать.

Незнакомый человек, стоявший за дверью на площадке, улыбнулся и назвал себя, и она подумала, что он, наверное, ошибся квартирой, и уже начала перебирать в уме других жильцов в подъезде, но не успела.

— Я учитель вашего Джимми, можно мне зайти на минутку?

— Учитель Джимми? — переспросила она, силясь понять, каким образом мог оказаться у нее на пороге человек откуда-то оттуда, куда каждое утро уходит мальчик со своим ранцем и завтраком и где он проводит все дневные часы. Какая здесь может быть связь.

Свет на лестнице не горел, и они стояли в полумраке, а ниже этажом с грохотом распахнулась дверь, и кто-то, чертыхаясь, выскочил на лестницу, и она наконец сообразила впустить гостя, чтоб хоть дверь-то можно было закрыть.

— Это учитель Джимми, — будто оправдываясь, объяснила она мужу, который все еще сидел в выжидательной позе на кушетке, с всклокоченной от лежания головой.

— Вот как, — сказал муж, нашарил ногами шлепанцы и встал с кушетки — он стоял навытяжку, будто ученик за партой, вскочивший при появлении в классе учителя.

Незваный гость огляделся и увидел мальчика в этой его куцей ночной пижамке, из которой он давно вырос.

— А, вот и Джимми! — шумно обрадовался он, подошел и взял мальчика за руку. — Ну, чем ты тут занимаешься, Джимми?

— Ничем, — пробормотал мальчик и от смущения сам себе наступил на ногу.

Незваный гость присел на корточки рядом с игрушками.

— По-моему, ты что-то строил из кубиков. Наверное, дом себе строил?

Мальчик молчал, и неуверенность, скрывавшаяся за шумным дружелюбием учителя, как бы распространилась в воздухе, и всем сделалось неловко. Она взялась было за белье, порылась наугад, под руку ей попались дырявые кальсоны, и она сунула их обратно. Учитель поднялся и двумя пальцами легонько провел по волосам мальчика.

— Ну что ж… А кстати, не пора ли тебе спать, дружок, я, по правде сказать, думал, ты уже давно в постели: маленьким мальчикам надо ложиться пораньше.

Это прозвучало почему-то как упрек: мол, что ж это они не укладывают ребенка вовремя. Она почувствовала, что надо как-то оправдаться, и уже подыскивала, что бы такое сказать, но он ее опередил.

— Ну так как? Иди ложись, а? Мне, видишь ли, хотелось бы поговорить немножко с твоими родителями. С твоими папой и мамой, — поправился он и торопливо прибавил — Да ты не бойся, ты ведь ничего плохого не натворил, просто, видишь ли… ну, просто мне хочется посидеть поговорить с ними, а тебе же все равно пора спать…

— А ну, марш в постель, живо! — прикрикнул на мальчика муж, и Джимми посмотрел на него удивленно, шагнул было к нему и остановился в нерешительности, он привык перед сном подходить к отцу проститься, тот грубовато ласково обнимал его, притянув на секунду к себе, после чего она шла вместе с ним в спальню, чтобы поцеловать и сказать «спокойной ночи». Он же всегда слушался с первого слова, когда ему говорили, что пора спать. Муж стоял и смотрел в пол, и она очень хорошо понимала, что не может он притянуть к себе мальчика на глазах у постороннего человека, она и сама не смогла бы, и что этим-то и объяснился его резкий тон, он никогда так к мальчику не обращался.