Иван Арсентьев - Преодоление

— Суперфиниш, наверное, влетел вам в круглую копеечку? — обернулся Ветлицкий на Лану, наблюдавшую за ним с порога.

— Да как сказать, ведь я многое умею сама. Даже «жучки» вставляю…

Ветлицкий улыбнулся, оценив подковырку. Лана предложила ему присесть, сама осталась стоять на фоне сверкающего серванта, уставленного хрусталем и стреляющего в глаза радужными лучами. Справа в углу — электрокамин, придающий комнате романтический настрой, на стене небольшая картина — что-то старое, закопченное, трудно определимое. Шторы на окнах плотные, ярко-зеленые с красными и желтыми цветами. Но поразительней всего — аквариум. Огромный, в полстены. Подсвеченная лампами прозрачная вода казалась зеленоватой, блестящими искрами пузырился воздух из резиновой трубки, роились — плавали рыбки, потревоженные их плавниками чуть покачивались бурые и зеленые водоросли. На усыпанном песком дне лежали отливающие перламутром ракушки, рыбки тыкались в них мордами, поднимали муть и вдруг, испуганно извиваясь, исчезали в темных расщелинах искусственных гротов. Все было настолько красиво и необычно, что Ветлицкий просто онемел. Удивительное зрелище не затмила даже кровать, занимавшая половину спальни, сооружение, на котором могло уместиться отделение солдат.

«Сколько же все это стоит?» — поежился он, отрываясь от созерцания умиротворяющей красоты, созданной хозяйкой. Молвил задумчиво:

— Гне-е-ездышко…

Лана стукнула костяшками пальцев по стеклу аквариума, и стайка круглоголовых рыбок метнулась в дальний затененный угол.

— Я часто смотрю на эту примитивную жизнь. Природа всегда права, она миллиарды лет определяла, кому есть, а кому быть съеденным… Какие здесь иногда трагедии разыгрываются! Мы боимся ядерной войны, но еще страшнее будет демографическая баталия, когда люди начнут пожирать друг друга в полном смысле слова.

— Вы считаете, что и такое придет на Землю?

— Не будем, Станислав Егорыч, омрачать неприятными прогнозами сегодняшний вечер.

— Согласен абсолютно. У вас, Лана, много, должно быть, знакомых специалистов среди друзей и подруг, которые помогают вам, консультируют…

— Да, есть специалисты, я им плачу за консультации, а что касается подруг, то я начисто избавилась от них лет десять тому назад. Не заведу больше никогда.

— Почему?

— Давно известно: хочешь быть проданной — заведи подружку.

Ветлицкий помял хмуро мочку уха. Помня свой печальный семейный опыт, он мог бы перефразировать сказанное Ланой:

«Если хочешь быть проданным, заведи жену…»

— Вот эти, — показала Лана на рыбок, — не продадут, не изменят мне…

— Однако я, кажется, рано явился, — перебил Ветлицкий, — никого больше нет.

Лана замялась, посмотрела куда-то за балкон, молвила извиняющимся голоском:

— Больше никого не будет…

— Как не будет?

— Ну, не придут. Если я вам скажу, что все скоропостижно заболели гриппом, вы же не поверите?

— Не понимаю.

— Ну, хорошо, признаюсь, я вас обманула.

— Очень мило с вашей стороны, — засмеялся Ветлицкий, разводя руками.

— Нет, я на самом деле именинница, но… в общем, я хочу вас пригласить в ресторан.

— Меня?! — уставился на нее Ветлицкий. — С каких это пор женщины… — Он не закончил, смолк, уловив промелькнувший в ее глазах испуг. Понял: она волнуется, она боится, что он ответит отказом, не захочет остаться с ней наедине, и ему стало ее жаль. А вообще-то получается какая-то ерунда: то к себе зовет, то на ходу переигрывает… Ну, ладно: в ресторан, так в ресторан. Но, по правде говоря, именинница неоригинальна, действует по старой избитой схеме, можно наперед составить сценарий: легкая или серьезная выпивка, возбуждающие танцы с игривыми намеками, с подтекстом, затем контрастный переход к болезненно-надрывным излияниям о неудавшейся первой любви, второй любви или третьей… далее объятия в такси по пути домой и наконец заключение. Ничего нового, ничего такого, что не вызывало бы каких-то ассоциаций. По сути Гераклиту следовало бы сказать в свое время: «Все течет, все повторяется…»

Лана, словно прочитав мысли Ветлицкого:

— Не сердитесь, ради бога, на взбалмошную именинницу. Насчет ресторана я вас обманула.

— Как, опять обманула?

— Каюсь… Но вначале я на самом деле хотела в ресторан, а сейчас… Знаете что, давайте выпьем за меня, если у вас нет более значительного тоста.

— Именинница — звезда, вокруг которой вращается все и вся!

— Боже, как высокопарно! Инженер Ветлицкий, вы сбиваетесь на дифирамбический штиль. Что будем соображать: коньяк или вино?