Иван Арсентьев: Буян

И ограбят грабителей своих, и оберут обирателей своих…

Трагическая история Старо-Буянской республики, возникшей на территории Самарской губернии осенью 1905 года, известна, очевидно, немногим. До сих пор эта яркая страница первой русской революции оставалась достоянием историков и особым вниманием у них, надо сказать, не пользовалась. Наиболее полные сведения о событиях в Старом Буяне можно почерпнуть из сборника «1905 год а Самарском крае» (под ред. М. Блюменталя). Но книга эта вышла мизерным тиражом в 1925 году, и сейчас она является библиографической редкостью. Более поздние работы дают, как правило, очень скупые сведения чисто хроникального порядка.

Это и понятно: народное самоуправление в Буяне просуществовало всего две недели и заметного влияния на ход первой русской революции не оказало. Но все же на общем, необыкновенно ярком фоне революционного движения 1905—1907 годов этот факт не тускнеет потому, что, при всей своей локальной ограниченности типичен для времени, когда, по словам В. И. Ленина, «некоторые города России переживали… период различных маленьких «республик», в которых правительственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов… функционировал в качестве новой государственной власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткими, «победы» слишком изолированными» [1] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 322. .

Ленинские слова можно с полным правом отнести не только на счет промышленных центров России, где Советы осуществляли диктатуру, пролетариата, но и к ряду крестьянских республик, среди которых видное место занимает и Старый Буян. Крайняя изоляция, заметное влияние эсеров не позволили буяно-царевщинскому народному самоуправлению стать прообразом государственной власти нового типа, но сам факт образования подобных «республик», безусловно, был одним из главных достижений революции, одной из важнейших ее побед. Но победа была, повторяем, «слишком изолированной», и а этом крылась причина поражения народной власти. Изоляция не только локальная, но и изоляция вожаков движения от основной массы крестьянства, явившаяся наиболее конкретным (в данном случае) проявлением политической неорганизованности деревенских масс, привела к тому, что революция не выдержала массированного удара царизма и временно отступила.

Это известно из истории. Редкие документы сохранили имена тех, кто возглавил революционное движение в Старом Буяне, а воспоминания очевидцев, ставшие сейчас уникальными, доносят до нас слабые отголоски колорита далекого времени и некоторые подробности бытового характера.

Революция 1905 года получила в нашей литературе достаточно полное и яркое воплощение. Но интерес к теме не ослабевает, и все новые и новые книги знакомят нас с событиями, в которых ковались характеры людей нового общества, характеры, достойные восхищения и подражания. В юбилейном ленинском году революционная тематика по праву занимает ведущее место в литературе и искусстве. Советские художники пытаются как можно глубже проникнуть в смысл грандиозных перемен, происшедших в мире за последние полвека, и совершенно справедливо ищут корни этих перемен в революционных событиях прошлого, обращаются к богатырским характерам тех, кто начинал переустройство мира.

Разные события ставят писатели в центр своего внимания, разные пути ищут они для воплощения незабываемого прошлого. Одни обращаются к строго документальному жанру — роману-хронике, основанному на строжайшем следовании фактам, хронологии, на изображении конкретных исторических лиц с их сугубо индивидуальными характерами. Другие пишут исторические романы, в которых все персонажи вымышлены, но действуют в определенную эпоху, являются участниками известных исторических событий. Трудно отдать предпочтение какому-то из этих жанров; каждый по-своему интересен и необходим. Однако с наибольшим интересом воспринимается, пожалуй, третий вид исторического повествования, к которому, на наш взгляд, можно отнести и «Буян» И. Арсентьева. Путь соединения вымысла и конкретности не нов в литературе, но достаточно сложен, ибо требует настойчивых поисков тех гомеопатических пропорций, при соблюдении которых документ и вымысел сплавляются в целостную, живую картину. Мало того, писателю нужно еще иметь смелость отказаться от буквализма, то есть в иных случаях поставить исторических лиц в обстоятельства, которых на самом деле, может, и не было, но которые своей типичностью для определенного времени позволяют типизировать характер персонажа. Это общее правило художественной типизации при перенесении его на документальную почву требует внимательного и тактичного писательского подхода.