Иван Арсентьев - Преодоление

Карцев свистнул через забор, поманил братца-самозванца к себе, но тот не отозвался, стоял, прислонившись плечом к стволу дерева, и грыз со скучающим видом морковку.

Подойди сюда, дело есть! — позвал Карцев еще раз.

Пашка посмотрел на него с подозрением, прикинул на глаз расстояние до изгороди и остался на месте.

— Скажи-ка мне, приятель, когда зацветает твоя вишня?

— Чего?

Ты что, глухой? Вишня, спрашиваю, когда зацветает?

Мальчик покосился недоверчиво на Карцева и запустил огрызком моркови в петуха, разгребавшего мусор в углу двора.

— Моя — зацветет завтра…

— Вот сопляк! Всыпать тебе за вранье…

— Все бы только всыпали… — шмыгнул тот обиженно. — А то что вон на окне?

Карцев посмотрел, куда показывал пальцем Пашка. На подоконнике в избе виднелась банка с ветками зацветающей вишни.

— Ишь ты! — улыбнулся Карцев. — Зачем это тебе?

Пашка кашлянул солидно:

— Агрономический опыт. Гидропонная жидкость — лучшая питательная среда. Человек должен исправлять природу, — указал Пашка поучительно и принялся за следующую морковку.

— М-да, ты, оказывается, брат, настоящий Мичурин… А тут слухи про тебя разные ходят…

Мальчик насупился. Пальцы беспокойно затеребили лацкан куртки. Взглянул исподлобья на улыбающееся лицо Карцева, сказал тихо:

— Я же не насовсем взял вашу карточку… Честное слово!

— Вижу, какое твое честное слово… Да уж ладно, поверю на первый раз. Ведь ты взаймы взял, на время, не так ли?

— Угу…

— Но на время я бы и так дал!

Пашка подумал секунду и, махнув рукой, заявил с глубочайшим убеждением:

— Не дал бы… — Вдруг встрепенулся, спросил: — Хотите, я вам за так отдам гидропонную вишню? Насовсем!

— Ну! А не жалко?

— Не-е-е…

— Так-то оно так, боюсь только, не случилось бы задержки с исправлением природы…

— Ничего, — заверил «мичуринец». — Скоро я еще гибридизацией займусь. Вот только со временем беда. Запарка у меня вышла, зашиваюсь.

Карцев посочувствовал занятому человеку.

— Что ж, — сказал он, — раз так, тащи свою экспериментальную, мне сгодится.

— А я что говорю? Самый раз сгодится!

Мальчик юркнул в избу, вынес пучок черенков и вместе с банкой сунул в руки Карцеву.

— Дядь Вить, я карточку вашу не испорчу, честное слово! Я только подержу немножко и принесу. Можно?

— Ладно. Только не ври, что я твой брат: все равно узнают правду.

Пашка тяжело вздохнул:

— А вы не скажете тетке Степе?

— За кого ты меня принимаешь?

— Значит, законно?

— Будь спокоен.

Накинув на плечи серую нейлоновую куртку (для жизни по системе «земля-воздух-вода» одевку самую подходящую) и обвернув газетой вишневый букет, Карцев отправился на буровую. Солнце поднялось над горизонтом довольно высоко и по-вешнему припекало спину. Едва приметная просохшая тропинка вела по краю неглубокой лощины, поросшей непролазным шиповником. Справа тянулась пахота, покрытая серой коркой, по ней расхаживали тощие грачи, тюкая клювами в поисках поживы. Степь проснулась, Карцев мог видеть это воочию, поскольку фонтана, застилавшего свет, больше не было.

Солнечное утро… Бледно-голубое небо… Пегая, подернутая прозрачной дымкой степь. Отяжелевшая от соков, тучная и мягкая, словно материнская грудь, земля гнала и гнала зеленя.

Карцев шагал и чувствовал глубоко внутри, около сердца, необъяснимое облегчающее волнение, чувствовал и думал о чем-то.

Отмахав три километра, он вышел к своей наполовину размонтированной буровой. Чтоб не привлекать к себе любопытных глаз, дескать, по какому такому случаю мастер с букетом явился, он приблизился к будке-гостинице с тыльной стороны. Постучал коротко.

— Нельзя! — завизжали изнутри, потом высунулась голова Валюхи. Отросшие за зиму волосы распущены по плечам, лицо совсем не тронуто солнцем и ветром, не то что прошлый год. Взглянула, сделав глаза в пол-лица, сказала:

— Там одеваются, — и захлопнула дверь.

Внутри зашушукались, засмеялись приглушенно, стукнул упавший на пол башмак, скрипнула койка.

Карцев переступил с ноги на ногу. Если б он знал, что здесь Валюха, ни за что бы не торкнулся. Бросить букет и уйти? Но тут дверь опять отворилась, и Валюха, теперь уже покрытая косынкой, кивнула, приглашая войти. Карцев помялся, вытащил из-за спины пучок зацветающих веток, переложил из руки в руку.

— Неужели мне?! — воскликнула улыбчиво Валюха, веря и не веря.

— Всем… — буркнул Карцев и протиснулся боком в дверь, чтоб не прикоснуться в Валюхе, стоящей близко.