Иван Арсентьев - Преодоление

Закончив петь, Шалонов обвел всех гордым взглядом: мол, ну как? И, не получив, к удивлению, похвального отзыва, проворчал с обидой, тоже в рифму:

— Каждый строчит, как кто хочет, а я строчу, как я хочу.

— Видишь, Сергеич, какое дело, — сказал Маркел. — А ведь председатель Венерского сельсовета накатал в милицию заявление. Пишет, будто собственными ушами слышал, как на нашей буровой кого-то резали… Жертва, говорит, не своим голосом вопила…

— Эх, ты! Утроба бездонная… Что ты смыслишь в музыке? Тоже мне — жюри… — огрызнулся Шалонов и, плюнув презрительно, подался проверять беспокоящий его насос.

— Так я и знал! — объявил он, вернувшись. — В выкидном тройнике сорвалась шпилька. Надо менять Карцев прекратил бурение, подался к мастеру в будку. Середавин посмотрел, сказал:

— Подтяните остальные шпильки покрепче и вкалывайте.

А Маркела только надоумь — рад стараться. Приладил на ключ рычаг с оглоблю и потянул так, что и второй шпильки как не было.

Середавин вскипел, разнес в сердцах всю вахту целиком, а Маркела еще в отдельности за дурную силу, и, завершив краткий воспитательный акт ядреным словцом, присел на ротор. Поскреб задумчиво запотевший лоб. Стоящий за его спиной Шалонов прыснул некстати смехом и прижал палец к губам — дескать, нишкни народ, мастер «шевелит мозгой».

Середавин ничего не придумал и велел еще раз опробовать насос под нагрузкой. Но где там!

— Аж свищет! Даже подходить страшно! — Крикнул Шалонов, появляясь из насосной. — Придется нам в простойчике куковать.

— Тебе лишь бы пофилонить! — фыркнул Середавин. — Шевели этим, — постучал он себя по лбу, — а не о простойчиках калякай.

— А я, между прочим, тащусь сюда подзаработать, а не дрыхнуть в будке, — огрызнулся Шалонов.

Мастер стоял, мигая и дергая себя за ус. В глазах его возникло отрешенное выражение, признак того, что мысль нащупывает правильный выход из тупика.

— Так, — сказал Середавин, вставая, и поманил Карцева в сторону. — Буровую Бека знаешь? — спросил он вполголоса.

— Был там. Не сдана еще…

— Пошли Маркела и этого… Пусть снимают и волокут на листе весь тройник.

— Удобно ли, Петр Матвеич? На буровой никого нет.

— Ну и что? Отремонтируем свой узел, поставим обратно, а ихний вернем. Не терять же нам из-за пустяка метраж проходки! Кто за нас выполнять будет, дядя?

Шалонов с Маркелом потопали за бугор к Беку, а Середавин, не дожидаясь их, уехал в Нефтедольск по поводу ремонта.

Вскоре из-за бугра показался трактор-тягач — вышкомонтажники оставили его на буровой. Всезнающий Шалонов, не долго думая, завел трактор, прицепил на буксир демонтированный узел и, двигая лихо рычагами, потащил его к своей вышке. И тут-то, у самой буровой, произошла осечка. То ли Шалонов в чем-то ошибся, или не так что сделал при запуске, только трактор вдруг перестал слушаться — не останавливается, хоть плачь!

Шалонов выключил зажигание, но и это не помогло. Трактор норовистым жеребцом носился по территории, не сбавляя скорости, чуть было не врезался в вышку, чудом каким-то не свалил будку. На крутом развороте лист занесло, и тройник, сорвавшись, покатился по земле. Маркел не выдержал, сиганул на ходу из кабины трактора, кувыркнулся через голову и бросился наутек. Вахта, стоя у вышки, свистела и улюлюкала ему вслед, ничего не понимая. Наконец Карцев догадался, в чем дело, и выскочил наперерез Шалонову, нашел кран, повернул, и трактор, пыхнув несколько раз, остановился. Маркела, позорно удравшего в степь, вернули и в наказание заставили тащить узел в насосную на себе.

Узел быстро заменили и успели еще до конца смены пробурить метров пять.

Утром Карцев отогнал трактор обратно на буровую Бека и пошел напрямую домой спать. Продолжение истории он узнал позже, придя на смену.