Иван Арсентьев - Преодоление

Тонко поющее море птичьего мира, раздолье природы сулили ему что-то новое и радостное. И он понял, что по-прежнему пытливо и страстно любит жизнь. И тогда-то, под впечатлением минуты, он и назвал кусочек полюбившейся ему земли синонимом слова «красавица» — Венерой.

А может, все было и по-иному?

Короткими летними ночами здесь заря с зарей встречается. Закатная сторона еще теплится розоватой полоской, а на востоке звезды уже тонут в застойной тине небесного омута, уступая место зыбкому восковому рассвету. Бугристая грудь степи затаенно дышит пряным настоем ромашки и полевой гвоздики, и слышно в сумраке, как, скатываясь, срываются и падают в тишину капли медовой росы. Крикнет изредка спросонок невидимая в густых травах птица славка, залопочет мощными крыльями грузный филин, и опять покой, опять безмолвие.

Небо, как огромный зонтик цветущего болиголова, пышно усеяно неисчислимыми крошками горючих звезд. И только одна из них свежее и ярче всех — Венера!

Не будь голова Карцева занята так насущными производственными делами, он пофантазировал бы еще по поводу происхождения названия поселка, где предстояло ему жить, но дела вытесняли из головы праздные мысли. Беспокоила инструктивно-технологическая карта проходки новой скважины, беспокоило то, что составляли ее по самым высоким показателям передовых бригад треста, а это значило, что для своевременного завершения проходки необходимо основательно сокращать непроизводительное время — время, которое затрачивается на спуск-подъем инструмента, на отбор кернов породы и на другие вспомогательные операции.

А как сокращать? За счет чего?

Заматерелого в трудах многоопытного Середавина проблема эта, как видно, не очень тревожила. На предпусковом собрании бригады он открыто и уверенно заявил: что от них требуют свыше, будет выполнено в срок. Нужно только проворней «шевелить мозгой».

Почему мастер так убежден, Карцев не мог никак понять. Вот нормы, все расписано по секундам. Что ж он — свят дух, способный заглядывать в будущее, или ясновидец, умеющий предусмотреть все случайности, происшествия, упущения и нехватки, вплоть до паршивого болта или куска троса, которых, как назло, не оказывается под руками именно в тот момент, когда они нужны! Чепуха! Так откуда ж у Середавина столь твердая уверенность?

Сегодня начальства понаехало на буровую, как на митинг. Руководители отделов, цехов, различных служб слонялись по территории или сидели на краю оврага, любуясь зеленой, усыпанной желтыми кувшинками речкой Кирюшкой, пока солнце не загнало их в тень за культбудкой, где они обогащали друг друга анекдотами. У некоторых в руках были папки с бумагами, но большинство знало все необходимое для дела на память. Ждали открытия пусковой конференции, на которой будут окончательно скоординированы все технические и организационные вопросы, после чего останется только опустить турбобур в забой и начать проходку скважины.

Буровики не любят многолюдья, а тем более такого, когда сами находятся в центре внимания.

— Скорей бы уж начинали конференцию, кажется, все в сборе, — ворчали они, поглядывая на дорогу.

— А вон еще едут! — возвестил с полатей новый верховой из демобилизованных солдат, угловатый и медлительный Антон.

Действительно, по степи, волоча за собой бесконечный хвост рыжей пыли, приближался микроавтобус. Остановился возле будки, из него стали выбираться люди. Карцев узнал издали председателя бурового комитета профсоюза и начальника отдела кадров Клеева. Трое других — мужчина и две молодые женщины — были незнакомые.

Через несколько минут на вышке стало известно, что прибыла бригада областного телевидения снимать документальный фильм о труде нефтеразведчиков — весь процесс до момента, когда из скважины ударит нефтяной фонтан.

Откуда известно, что ударит нефтяной фонтан, — неведомо. Буровики смеялись:

— Насчет фонтана у нас не обязательно…

— А почему?

— Мы не промысловики, мы разведчики, у нас другие задачи. Фонтан, конечно, неплохо, но это…

— Это дело, так сказать, факультативное. Желательно, но не обязательно, — пояснил Карцев.

— Для нас главное — дать промысловикам точные контуры района залегания нефти, мощность пластов. А для этого достаточно бывает найти «шампанское с душком» — соленую водичку…

— Геологов и это вполне устраивает, разбираются, что к чему.

Телевизионницы в легких платьях и очкастый энергичный оператор лазили гуськом по вышке, осматривали объект. Съемочная камера в коробке весила, должно быть, немало, но седой, напряженно собранный оператор таскал ее на ремне через плечо, словно легонький «ФЭД». Держался он солидно, с рабочими разговаривал доверительно-покровительственным тоном, давая попутно объяснения о предстоящих операциях съемки.