Атанас Мандаджиев - Старт

Впереди идущий задает всей группе свой ритм.

Изнуренные, мы почти вопреки своему желанию вовлекаемся в этот энергичный ритм.

Откуда черпает свою энергию Горазд?

Мысли его далеки от снега, он думает о чем-то куда более тяжком. Мыслит образами, живыми картинами.

Шаг… и Зорка во всех ее обликах, которые я уже знаю и которые все ускользают от меня.

Другой… Андро, у него обличье одно, преследующее меня страшным влюбленным взглядом, от него ничего не ускользает!

Третий шаг… я сам между двоими в образе, которого еще не знаю.

И снова шаг… любит меня Зорка или все не может забыть того, другого?

Второй шаг… Андро смотрит мне в спину, будто ножом режет! Отнимет он ее у меня, снова вернет себе?

Третий шаг… достоин ли я того, чтобы заменить Андро в ее сердце?

И четвертый шаг, самый трудный… Иногда мне кажется, ей чего-то не хватает во мне. Готов ли я уступить ее тому, другому?

И словно бы для того, чтобы вновь испытать его силу, на долю Горазда приходится самый трудный участок пути. Самая крутизна! Теперь или никогда. Мысленно Горазд заводит с Зоркой тот разговор, который все не смеет завести вслух… В гору, в гору!..

Двое шагают друг за другом.

Может быть, мы всю жизнь будем идти вот так? Бережно обниму ее хрупкие плечи — не сломать бы! — и, не спеша, начну:

— Ты заметила?

Она вздрагивает, я чувствую.

— Что-то плохое? Я по твоему голосу догадалась!

Как сказать? Нет, не могу! Но должен!

— Я знаю, ты заметила…

— Что? Я ничего не замечаю! — Она совсем растерялась.

Нет, все же не скажу.

— Ничего…

— Что-то случилось? Скажи!..

И зачем я только начал? Не надо было.

— Пасмурно становится…

— Нет, ты другое мне хочешь сказать! Хуже плохой погоды! Скажи!

— Нет пути назад. Надо все сказать до конца!

— Андро все время следит за нами.

Замерла. Спешит возразить:

— Тебе кажется! Это все давно прошло!

Но я уже не могу остановиться:

— Он все еще любит тебя.

Вся она — один звенящий трепет:

— Еще! Он не способен любить!

Я не узнаю своего голоса, настороженного, горячего:

— Но способен страдать!

Взглядываю на нее украдкой: не испытывает ли она сострадания к нему или — еще страшнее — к самой себе?

Зорка поднимает голову, ресницы побелели от инея:

— Почему ты так думаешь?

В голосе ее растерянность. Теряюсь и я.

— На его месте я бы страдал.

Нет, не стану заводить такого разговора.

Горазд, охваченный страстью, вспарывает снег. Взгляд третьего, устремленный на них двоих, источает любовь, любовь передается им, увеличивая их взаимность.

Трое словно бы вовлечены в сильное магнитное поле и не могут освободиться. Излучения скрещиваются и в каждом вспыхивает втройне усиленная влюбленность.

Шаг в шаг. Перед каждым из нас ограниченный горизонт: спина впереди идущего. Очерк выдающихся вперед плеч, чуть согнутых под тяжестью рюкзака, — так выглядит со спины каждый из нас. Должен выглядеть.

Шаги того, кто пробивает первопуток, — наше направление.

Отклоняться нельзя.

Чужая спина закрывает вершины гор вдали.

Горы подменены этим живым горбящимся темным холмом, четко вырисовывающимся на сером небе. Равномерное движение напоминает неподвижность.

Остановка. Мы словно бы расслабляемся.

Поднимаем глаза. Кто-то откидывает отсыревший капюшон.

И вдруг открываем, как высоко мы уже поднялись.

И как только смогли добраться до этих ледяных башен?

И чтобы увериться, что мы и вправду на такой немыслимой высоте, склоняемся вниз. Вон они, наши следы, вьются в теряются в белых колодцах оврагов.

Угощаемся яблоками. Зубами впиваемся в кожуру. Едим медленно, сосредоточенно, дивимся каждому куску. Первозданное наслаждение от жевания, глотания, сосания этого ссохшегося зимнего яблока.

Только вожак и не подумал перекусить. Раскрывает карту. Палец движется по красной линии маршрута.

Суеверный с яблоком в руке склоняется к вожаку. Ему и хочется снова увидеть наш путь, и страшно — вдруг натолкнется на дурной знак…

Вожак уверенно указывает на карту:

— Вот где мы сейчас!

Но мы на карту не глядим. Важно не где мы, а то, что мы движемся строго по графику.

Только Суеверного охватывает трепетное любопытство:

— Когда мы будем там? — Палец его упирается в узел, где, подобно змеям, скрещиваются все направления.

— Около часу пройдет, — Вожак почти не сомневается.