Атанас Мандаджиев - Старт

Дико медленно перебирал майки. Сколько пота, сколько нервов, сколько сил — и вот какой финиш! На майках сохранились номера и названия команд. Дико казалось, что он снова чувствует ветер больших стадионов, напряжение победных матчей — это была его молодость, кипучая, беззаветная… Ему будет грустно расставаться со свидетелями его славы… Пройдет это тяжкое время, что-то изменится в его жизни, и вот однажды, перебирая в шкафу старые вещи, он снова наткнется на эти свои майки, и они напомнят ему о самом лучшем времени в его жизни…

Дико приложил майки к лицу — от них шел едва уловимый, особый, ни на что не похожий запах спортивных раздевалок. Ему вдруг страстно, до боли захотелось снова вдохнуть родной воздух — просто подышать им, ни на что не претендуя, ничего не требуя взамен. Смеясь над собой — что за детские проказы! — Дико быстро сорвал с себя рубашку и натянул майку с номером «3». Она была ему малость тесновата и затрещала по швам. Дико высоко подпрыгнул три раза, пытаясь руками достать потолок. Сердце тоже рванулось и забилось учащенно. Раздосадованный, он сдернул с себя майку и отбросил ее в сторону…

В понедельник Дико встал рано, долго и тщательно мылся и тянул время завтрака сколько мог. Ему не терпелось поскорее отправиться в спорткомитет и узнать, зачем же его вызывают туда. А может быть, все-таки дело не в экипировке? Но его просили прийти в десять, а раньше являться значило нарушать свои обычные правила, и он, хоть и побежденный, делать этого не хотел. Дико Диков есть Дико Диков, и пусть все это знают!

Ровно в десять он переступил порог комнаты — солидный в сером фланелевом пальто, которое очень шло к его светлым глазам. С независимым видом он прошел по коридору до комнаты баскетбольной секции. На дверях, как всегда, висела прикрепленная кнопками напечатанная на машинке бумажка: «Государственный тренер Никола Тонев». Дико почувствовал обычное волнение, которое всегда охватывало его перед этой дверью.

Оттуда доносились голоса, говорили разом много людей — может быть, какое-то заседание? Но Дико решил: раз его вызвали на десять, стало быть, он имеет право войти, а не ждать под дверью. Он постучал — не громко, но и не тихо — и вслед за этим нажал ручку. Дверь сразу открылась — напротив за столом сидел сам Тонев, глядел в какую-то бумажку и быстро, с напором что-то объяснял сидящим. Увидев Дико, он замолчал, пригляделся, узнал его и с облегчением улыбнулся:

— Одну минуту, Дико! Сейчас кончаем!

Дико прикрыл дверь, закурил сигарету. Мимо него прошел какой-то парень с бледным лицом. Прогоняя дым, он недовольно и осуждающе взглянул на Дико. Парень явно не узнал его, это было неприятно: «Ишь ты, работает в комитете, а спортсменов не знает!.. Хотя, может, он из совсем новеньких…»

Тонев не заставил себя долго ждать. Дико еще соображал, куда бы бросить окурок, как дверь секции широко открылась, из комнаты с шумом вышли шесть человек, последним показался Тонев. Его мощная фигура с широкими, чуть покатыми плечами занимала почти весь проем двери. Тонев сделал приглашающий жест:

— Входи, пожалуйста! Извини, что заставил тебя немного подождать.

Комната секции была похожа на обыкновенную канцелярию — два письменных стола, портреты Ленина и Димитрова, большой календарь на стене, пишущая машинка, дырокол, полки с книгами и массой журналов — пестрые обложки говорили о том, что здесь интересуются и зарубежными спортивными изданиями. На стене висела картина, изображающая борьбу за мяч под корзиной. Картину, скорее всего, писал художник-любитель, не отличавшийся большим талантом — неуклюжие фигуры игроков и мрачные краски не вызывали желания долго рассматривать ее.

— Я очень рад, что ты пришел, — сказал Тонев, усаживая Дико напротив себя. — Закурим? — И он протянул Дико пачку.

— Спасибо.

Оба поспешили поднести друг другу огонек и молча закурили. Дико впервые взглянул в лицо Тоневу так близко и прямо и с удовольствием обнаружил, что лицо у тренера не только умное, но и красивое, и мужественное. Как часто мы встречаемся с людьми годами, не давая себе труда рассмотреть их как следует…

— Ты, вероятно, удивлен, что мы написали тебе? — Тонев смотрел на Дико с доброй улыбкой, но чувствовалось, что ему отчего-то неловко.

Дико не ответил — он ждал.

— Несколько дней назад на заседании республиканской секции встал вопрос и о тебе. По-моему, его поднял Динков — да, да, Динков. Он сказал, что давно тебя не видел на соревнованиях, ты нигде не играешь, не тренируешься! Его это удивляет. И выяснилось, что никто, и я в том числе, ничего о тебе не знаем. Что делать, скажу честно, не кривя душой, — мы невнимательны к нашим игрокам… Сколько у нас было хороших баскетболистов, а когда они прекращали играть, многие ли из них сохраняли связи со спортом? Их можно по пальцам пересчитать.