Катерина Яноух - Рядом с алкоголиком. Исповедь жены

Ее слова меня расстроили. Я старалась убедить себя в том, что со мной такого не случится.

Наша семья в разбитой лодке. Маленькие дети с невинными глазками крепко держались за ее рассохшиеся борта. Юлия на руках. Нас раскачивал черный вихрь, не предвещавший ничего хорошего. Взбивая воду в реденькую грязную пену, он старался утащить нас на дно. Лодка ходила ходуном. У руля – папочка, пьяный наркоша. На корме – мамочка, у которой уже не было сил лгать. Мы на всех парусах неслись прямиком в ад.

Наша семейная лодка окончательно развалилась одним романтическим туманным вечером, когда небо смущенно краснело перед лицом наступающей весны, а городские крыши ярко блестели в лучах заходящего солнца. В доме царили дисгармония и напряжение. Как всегда, мы кричали, хлопали дверьми, обвиняя друг друга во всевозможных грехах. Не могу припомнить, с чего все началось. Помню только, что перебранка вышла из-под контроля и Рихард, наконец, пустился во все тяжкие. С грохотом хлопал дверьми и скидывал с полок книги. Дети ревели. Я бегала вокруг них, испуганная и злая. Наконец он поставил жирную точку, ударив по картине. Стекло с пронзительным звоном треснуло, и картина упала на пол.

Через пару минут кто-то позвонил в дверь.

На пороге стояли двое полицейских.

– Добрый день, нам позвонили ваши соседи и сказали, что у вас здесь идет бурная ссора.

При этом они пытались заглянуть в квартиру.

– Да, мы ругаемся. Знаете, это мой муж начал, – сказала я тихо, держа на руках Юлию.

Рихард бегал по квартире и все еще орал. Он даже не заметил, что в прихожей полиция.

– Послушайте, может, вы успокоитесь? – обратился к нему один из полицейских, полноватый мужчина лет сорока.

Рихард оторопел.

– Что вы тут, к черту…

– Нас вызвали ваши соседи. Они слышали крик и грохот.

Рихард надулся.

– Мы не нуждаемся в полиции! Это семейная проблема!

– Зато НАМ полиция необходима. Я ухожу, – сказала я, – благодарю Бога за то, что существует полиция.

Я надела обувь и собрала детей. Мне хотелось оказаться очень, очень далеко отсюда.

– Вы можете зайти к соседям, к тем, которые нам позвонили, – обратился ко мне другой полицейский. – Через минутку спущусь к вам. Сначала нам хотелось бы поговорить с вашим… хм-м… другом.

– Это мой муж.

– Отец этих детей?

– Да.

Наши хорошие, милые соседи, живущие этажом ниже, переживали за нас, они приютили и меня, и детей, угостили нас горячим шоколадом и сладкими булочками. Они улыбались нам, нисколько не давая понять, что я никчемная женщина, раз у меня такой сумасшедший муж, как Рихард.

– Надеемся, что вы не обижаетесь на нас за звонок в полицию, но мы уже не могли все это слушать, – сказала Сив, соседка. – Мы не впервые… слышим ваши ссоры.

– Нет, – ответила я коротко и впилась зубами в домашнюю булочку с корицей. Мне не хотелось выслушивать ее мнение о нашей семейной жизни, ее рассказ о нашей адской супружеской жизни. Хотелось иллюзий, будто мы сидим вместе только потому, что дружим, за окном прекрасный весенний вечер и мы просто хотим немного побыть в обществе наших милых соседей. А не потому, что в эту минуту в нашей квартире наверху находятся два полицейских, которые явились утихомирить ссорившихся супругов и вообще проверить Бог знает какие подозрения.

Полиция! Когда дело доходит до полиции, это уже не шутки. Я не привыкла, чтобы в нашу банальную семейную жизнь вмешивалась государственная власть. Я не была готова к тому, что закат нашей любви будет проходить на глазах правоохранительных органов, в чьи обязанности входит написать рапорт об ужасах домашнего насилия. В своих собственных глазах я все еще казалась себе, в целом, порядочной гражданкой, для которой самой важной проблемой, когда она шла гулять, было решить, какую майку сегодня надеть – голубую или, может, зеленую. Ну, хорошо, на самом деле все это было не так просто, но я точно не была готова к тому, что кто-то вмешается в нашу жизнь и позвонит в полицию. И полиция действительно придет. И что все это так серьезно.

Второй, более приятный полицейский через пару минут спустился вниз, чтобы поговорить со мной. Это был «добрый» полицейский. Другой, «злой», остался наверху. Это я понимала. В большинстве случаев женщины и дети являлись жертвами. Мы уже и так натерпелись, чтобы ко всему прочему нас еще допрашивал «злой» мент. Полицейский был милым и приятным, и его интересовало, что случилось. Пришлось объяснить ему, что Рихард – алкоголик и наркоман и что вся эта история достаточно неприятная. Он покивал головой.