Катерина Яноух - Рядом с алкоголиком. Исповедь жены

Теперь Рихард принимал кокаин каждый день. Был ревнив и всех подозревал. Если кто-то звонил нам по ошибке, он тут же хотел узнать номер. Взял мой компьютер, закрылся с ним в подвале и просматривал все мои файлы. Заявлял, что за ним следит полиция и тайные агенты. Даже ФБР. Обвинил меня в том, что я сижу в Интернете на порносайтах. Что я позволила кому-то снять его голым, чтобы потом продать его фотографии в немецкие порножурналы. Иногда он стоял у окна в гостиной и записывал номера автомобилей, чтобы позже их проконтролировать в реестре. Он был уверен, что за ним кто-то следит. Уверял, что я наняла частного детектива.

Он рылся в моем нижнем белье. Рылся в моих вещах. Перевернул квартиру вверх дном. Наверное, собирался раскрыть заговор против себя. Был уверен, что больные – это все остальные. Что, в принципе, он единственный здоровый человек в этом сумасшедшем мире.

Однажды вечером мы сидели за столом и ужинали, я с детьми, мама и Шарлотта. Внезапно в комнату вошел Рихард. В руке он держал черное прозрачное боди, которое сам же мне два года назад подарил.

Я как раз собиралась заправить салат. Шарлотта начала рассказывать о театральной постановке, на которой побывала. Мама завязывала Миранде слюнявчик. Все мы были голодными и немного уставшими.

Зато Рихард был полон энергии. Так и кипел злобой.

– Так вот оно что! Теперь у меня есть доказательство! Трахаешься с кем-то, – завизжал он, махнув перед моим носом боди.

Все замерли. Я с вилкой и ложкой над миской с салатом. Мама около Миранды. Шарлотта осталась сидеть с открытым ртом и куском хлеба в руке. Эдвард и Йоахим выглядели до смерти испуганными. И только Юлия не стала свидетелем идиотской выходки отца. Она мирно спала.

Наконец я пришла в себя.

– Рихард, что ты делаешь? Подумай о детях!

– Еще чего! Посмотри на это пятно! Чья это сперма? Ну? Я жду ответа.

Он весь покраснел от злости.

– Секс, – заорал, – только секс! Ты, ебаная сучка! Кто тебе купил это порнобелье?

– Ты сам и купил.

– Врешь! Слышите, как она врет? – Он повернулся к Шарлотте. – Как ее сестра ты должна была знать об этом! Так, говори, с кем она снюхалась?

Шарлотта встала.

– Рихард, иди сюда. Ни с кем она не встречается. Тебе надо успокоиться.

Он вырвал руку из рук Шарлоты и разодрал боди пополам.

– Вот я и уничтожил твое проститутское белье! Ты, шлюха! Неверная сумасшедшая шлюха!

– Рихард, прошу тебя, перестань!

– И что это ты в этом порнобелье делала? Ползала на четвереньках. Ну? Это был какой-то мент, да?

– Прекрати!

Он вытащил из ящика кухонного стола ножницы и направился в гостиную. Разорванное боди в одной руке, ножницы в другой.

– Ты уже никогда не сможешь его надеть!

Он резал и резал, пока от боди не остались только узенькие ленточки. Потом швырнул ножницы и рухнул на пол, всхлипывая, как обиженное дитя. Я помогла ему подняться и уложила в постель. Его тут же сморил коматозный сон.

Я закрыла за собой двери.

Мама стояла в кухне и плакала.

В то время я постоянно испытывала чувство стыда. Больше всего мне было неудобно перед воспитательницами в детском саду. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, когда я с удовольствием приводила и забирала детей из детского сада. Ничто во мне не вызывало такого чувства стыда, как розовые беззаботные лица воспитательниц подготовительного отделения, их чуткое отношение к детям. С каким беспокойством они бросали взгляды на мое опухшее от плача лицо, когда после очередной бессонной и скандальной ночи я передавала им в руки своих потомков у зеленой детсадовской калитки.

Когда-то я любила этот нормальный и спокойный детский коллектив. Теперь же я не находила утеху ни в чем, даже в мысли о том, что не везде жизнь такая, как у нас. Судя по всему, я была основательно не в себе. Я притворно улыбалась, хотя на душе у меня скребли кошки.

Это не могло продолжаться вечно. Невозможно было и дальше притворяться, что все в порядке. Необходимо было с ними поговорить. Но я все откладывала и откладывала неприятный разговор. Завтра, думала я. Завтра я им скажу, как обстоят дела. Но наступало утро, и я отводила детей в сад, «пока, мой маленький, дай я тебя поцелую, мамочка за тобой скоро придет», и я крадучись, как побитая собака, исчезала.

Мне просто надо дождаться подходящего момента, повторяла я себе. Но этот момент все не наступал. Зависимость просто никак не вязалась с детским садом. Детсад существовал для серьезных мам и пап, которые увозили своих отпрысков в удобных спортивных колясках в уютные дома или квартиры, где лампы светились золотистым теплым светом, а на стол ставились тарелки с цветочным орнаментом, полные горячего супа, спагетти или какой-то другой вкусной домашней еды. Естественно, мамы и папы ругались, бывали неверны друг другу, даже разводились, однако не были ни алкоголиками, ни наркоманами.