Джон О'Хара - Жажда жить

— Мог бы. Но убили его мы.

— О нет. Нет, нет. Он сам себя убил. Грейс, мы живем в джунглях. Он был… он был вроде как гиена, которая приходит на запах падали после льва, а это то же самое, что убить себя.

— Ты считаешь нас похожими на львов?

— Ну, не в том смысле, что это благородные животные, просто, когда на тебя нападают, отбиваешься как можешь.

— Весь Форт-Пенн узнает, что ты — мы — показал ему, кто в доме хозяин.

— Ну и что из этого? Вообще-то вряд ли, потому что Честер Бухвальтер и Чарли Джей будут держать рот на замке. Но пусть даже узнают, что в этом плохого? Собственно, ничего нового, давно пора бы усвоить.

— Ладно, что сделано, то сделано, — заключила Грейс. — Он мертв.

— Да брось ты, девочка, тебе должно быть легче. Мне совершенно не нравится, когда люди умирают, но пусть уж лучше он, чем ты.

— Ну да, ну да. По чести надо признать, что я действительно испытываю некоторое облегчение. Просто мне надо время, чтобы свыкнуться с мыслью, что этого человека больше нет.

— Что ж, если позволишь так сказать, в сложившихся обстоятельствах это только естественно, — согласился Брок. — Э-э… ты не собираешься в ближайшее время уехать из города?

— Нет.

— Ну и хорошо. Будь собой, встречайся с друзьями, ходи по магазинам, словно ничего не случилось.

— Быть собой? — улыбнулась Грейс. — Еще бы узнать, что это такое.

— Ну, ну, ну, — зачастил Брок. — Оставь это.

К машине подошел Хэролд, один из сыновей фермера:

— Мэм, вас миссис Мартиндейл к телефону.

Пока Грейс, проследовав за мальчиком, разговаривала с Бетти, Брок оставался в машине.

— Ну что, она знает? — спросил он, когда сестра вернулась.

Грейс согласно кивнула.

— Что ж, вернемся к нормальной жизни, — произнесла она. — Бетти приглашает меня к себе. Спасибо, что заехал.

— Не за что. — Брок старался говорить как ни в чем не бывало. — Славно здесь сегодня. Но я городской человек, сельские пейзажи меня никогда не прельщали. Увидимся.

В Форт-Пенн они поехали цугом, и, оставив машину у принадлежащего Бетти дома Борденеров на Франт-стрит [28] В те времена, когда был построен дом Колдуэллов, Вторая улица была, по сути, набережной. Высокие дома на Франт-стрит возвели позднее, они закрыли местным жителям вид на реку, но в то же время обеспечили казне быстроразвивающегося города новые и весьма значительные источники дохода за счет растущих цен на землю, не говоря уж об архитектуре самих зданий, куда более импозантных, чем большие, но вполне буржуазные дома на Второй. Как ни странно, однако, цены на землю и здесь не снижались, а скорее тоже росли, потому что, как утверждалось, старые семьи вроде Колдуэллов и Шофшталей упрямо отказывались перебираться на Франт-стрит, что позволяло Второй сохранять свой прежний статус. — Примеч. авт. , Грейс позвонила в боковую дверь.

Бетти открыла сама, и они поднялись наверх, в гостиную. Грейс подошла к эркеру:

— Смотри-ка, а ведь сегодня вполне можно было покататься на коньках.

— А ты что, хотела бы?

— Подумывала, когда Конни была здесь. — Грейс уютно устроилась на диване.

— Вот-вот, я и пригласила тебя, потому что Конни сделала бы то же самое, ведь она твоя лучшая подруга.

— Спасибо, — кивнула Грейс. — Теперь уж и не знаю. Да, наверное, пригласила бы. Перед ее возвращением в Нью-Йорк мы в очередной раз поцапались. Боюсь, на этот раз помириться будет сложнее, чем обычно. Я сказала то, чего не должна была говорить, да год-два назад и не сказала бы. Но Конни переменилась, и скорее всего я тоже. Словом, сказала то, что сказала.

— Это верно, переменилась, нет спора, — задумчиво произнесла Бетти. — Стала более уверенной в себе, и в то же время… чего в Конни никогда не было, так это смирения, пусть даже она тебя обхаживает со всех сторон. А сейчас как раз и появилось что-то похожее на смирение. Может, работа заставила ее понять, что она знает не все на свете, а может, все дело в общении с чужаками.

— Какие же они чужаки? — возразила Грейс. — Это ее друзья.

— Такие друзья запросто могут стать чужаками, раз — и готово. — Бетти щелкнула пальцами. — Достаточно упомянуть какого-нибудь их знакомого или заговорить о том, чего Конни не знает, и все — чужие. Понимаешь, о чем я?

— Посторонним вход запрещен.

— Вот-вот. С нами же не так. Мы с тобой были добрыми друзьями, даже когда внешне никаких дружеских чувств не проявляли. Просто мы знакомы всю жизнь. А нью-йоркские друзья… что ж, уверена, это могут быть славные люди, но они не выдерживают сравнения с теми, рядом с кем всю жизнь прожила.