Джон О'Хара - Жажда жить

— Совсем напротив, мистер Тейт, — возразил Смоллетт. — Стоит любой девице увидеть мундир британского офицера, как тут же ноги подгибаются. Ха-ха-ха. Здорово было бы, коли действительно так. Но к сожалению, обморок случается далеко не всегда.

— Да бросьте вы, капитан, — вмешалась Юдит Шофшталь, — они глазами вас едят, я не видела, что ли?

— Увы, моя дорогая, боюсь, это ваш муж, полковник, притягивает девичьи взгляды.

— Нет, нет, не знаю уж почему, но ваши портупеи и ваши мундиры выглядят лучше наших, — сказал Хэм Шофшталь. — Мы получим такие портупеи только в Европе. Генералу Першингу они нравятся, а генералу Маршу нет.

— Что пить будете? — прервал их Сидни. — Юдит, у нас тут мартини водится, вы как?

— Не знаю, право, а Грейс пьет?

— Да.

— Что ж, в таком случае и я попробую.

— Капитан?

— Как насчет шотландского с содовой? Не слишком обременительно?

— Ничуть. Хэм?

— То же, что и вы, Сидни.

— Со льдом, капитан? — спросил Сидни.

— Ага, вижу, вы бывали в Англии.

— Дважды.

— Правда?

— По-моему, вы там провели медовый месяц, Сидни, верно? — спросила Юдит.

— Нет, просто у меня там есть родственники, я ездил навестить их еще до женитьбы.

— Но жить решили все же в старых добрых Соединенных Штатах, а, друг мой? — спросил Смоллетт.

— Но я же американец, капитан. Здесь мой дом. Ну что ж, господа, пусть враг будет повержен, за это?

— Хорошо сказано, — согласился Смоллетт. — Теперь, когда и вы, ребята, с нами, мы живо поставим на место господина Гогенцоллерна.

— Кого? A-а, кайзера, — сказала Юдит.

Все выпили. В холл вошла Грейс и, поприветствовав гостей, заговорила:

— Думаю, все будет в порядке. Бедняжка Кэтти, сейчас ей не столько больно, сколько неловко. Ей хочется побыть одной. — Грейс повернулась к Смоллетту. — Девушка входит в наш молодежный комитет, а мать у нее очень строгая, она не хотела, чтобы Кэтти вообще имела дело с этим фестивалем, потому что на лето миссис Гренвилл со всей семьей уехала из города, но девочка упросила ее разрешить остаться до завтра. Надеюсь, Кэтрин Гренвилл ничего не узнает, иначе на всех шишки посыпятся — на Красный Крест, на нас, на немцев, да и на англичан, коли на то пошло, тоже.

— Миссис Тейт, во мне можете не сомневаться, — поклонился капитан Смоллетт. — Если даже мне попадется эта… как вы ее назвали… миссис Гренвилл, слова не скажу.

Появились О’Брайаны, и, церемонно раскланявшись, Грейс обратилась к доктору:

— У нас возникло кое-что по вашей части, доктор. Ничего серьезного, но, когда я скажу вам, о ком идет речь, все станет ясно.

Доктор сразу же последовал за Грейс, и, пока их не было, подошли оставшиеся гости. Мужчинам были поданы напитки, дамы решили воздержаться. Вскоре вернулась Грейс с доктором О’Брайаном, и все вышли на крыльцо. Ужин прошел отлично, вслед за ним последовало охлажденное пиво, а там дошло время и до пиротехники. Капитан Смоллетт уехал спальным вагоном — ему надо было подготовиться к завтрашнему выступлению в Огайо; остальные гости, кроме Шофшталей, тоже рано разошлись по домам. Шофштали же пробыли еще час, и за это время успели вернуться и пожелать всем доброй ночи дети. Фестивальная публика рассеялась, один за другим гасли огни, вскоре под музыку «Как хорошо быть дома» кончились и танцы. Какое-то время еще доносились громкие голоса мужчин, перебравших пива, но потом и они умолкли, и на ферме наступила тишина. Сидя на крыльце, Сидни и Грейс увидели, как двое полисменов закурили сигареты и сдвинули шляпы на затылок.

— Верный знак, что все кончилось, — заметил Сидни. — Они всю ночь будут торчать здесь, на страже.

— Да? В таком случае пошли спать. Загляну только к Кэтти, проверю, как там она. — Сидни и Грейс двинулись наверх. Грейс зашла в гостевую комнату, а Сидни постелил постель. Он уже лежал в кровати, листая журнал «Эврибади», когда в спальню вошла жена.

— В чем дело? — спросил он. — Ей что, хуже?

Грейс остановилась посреди комнаты.

— Ей будет становиться хуже изо дня в день, и так до самого декабря. Она беременна.

— Беременна? Эта девочка беременна?

— Да. Не знаю, заметил это доктор О’Брайан или нет. Я была в коридоре, пока он ее осматривал. Сейчас-то у нее сна ни в одном глазу, лежит и смотрит прямо перед собой. Я спросила, как она, и девочка сказала, что надеялась, что я зайду, она мне доверяет. И потом во всем призналась.

— А кто отец, сказала?

— Нет, а я не спрашивала. Сказала только, что он в армии и скорее всего они больше не увидятся. Завтра она едет на Кейп-Код, все расскажет матери, а там, говорит, будь что будет. — Грейс села в кресло. — Какой кошмар!