Тони Уайт - Трави трассу!

Глядя на ее ноги в чулках, Уилл снова вспомнил тот первый раз, когда он ее увидел. Столько всего произошло с тех пор! И все же он чувствовал, что ему никогда не надоест это тело. Подняв руки, он легонько сжал ей грудь. И когда они снова начали целоваться, Бернадетта потянула за пуговицы его ширинки. Когда член Уилла был освобожден из своей хлопчатой тюрьмы, Уилл вновь притянул Бернадетту себе на колено. Она села, раскинув ноги по обе стороны его коленей, и слабо вскрикнула скользя вниз по хую. Они трахались по всему дому, уиллов хуй раз за разом доводил ее до оргазма. Очертания комнат словно растворялись в бесконечный дробящийся ландшафт, когда они наслаждались телами друг друга. Наконец они оказались в уединенном, укрытом деревьями убежище садика Бернадетты. Шары Уилла казалось готовы были разорваться, и пизда Бернадетты была натерта воспалена от переупотребления.

– Трахни меня еще раз, – сказала она. – Трахни меня снова в зад.

Она стала на карачки в траве, широко раскинула ноги и вздернула высоко вверх изящный зад.

– Давай же, мудак. Трахни меня! – взмолилась она.

Иного поощрения Уиллу не понадобилось. Когда он смазывал прибор с соком из ее мохнатки, конец уиллова хуя был твердым и блестящим, как голыш на морском побережье, выглаженный бесчисленными веками приливов, и он прижал его к ее дыре. Она раскрылась, чтобы принять его, и он медленно вошел до самого конца. Волны чистейшего удовольствия прокатывались по их телам, и оба знали, что до того, чтобы кончить им остается один лишь вздох. Дробящиеся папоротники клубились повсюду, и тела их согревало летнее солнце, когда сперма Уилла изверглась в зад Бернадетты, и природа забрала их обоих…

Пока Уилл и Бернадетта в последний раз наслаждались телами друг друга, собранная с бору по сосенке армия экстра-зеленых начала рисовать повсюду руну Брайди. Похоже, это был мощный символ, нота сопротивления, гордый манифест и обещание, слитые воедино. Большинство солдат той армии лишь смутно сознавали, что за огромные силы они помогают выпустить на волю, но еще до конца дня стальное заграждение, тянувшееся от Хэкни до Лейтон и за ними, было из конца в конец покрыто геральдическими древоподобными знаками.

На следующее утро, крепко проспав ночь, Уилл и Бернадетта поднялись поздно, позавтракали кофе, фруктами и хлебом. Разрезав свою залитую кровью простыню, Бернадетта сшила что-то вроде грубого мешочка. В три, как и было договорено, к дому с шумом подъехало черное такси. Забрав мешочек и подвеску-дракона, Уилл подошел к машине. На ходу он опустил приманку в льняной мешочек и крепко затянул шнурок. Он не мог этого знать, но в то мгновение, когда он проделал все это, далеко-далеко, под снежными пустынями равнинами Севера, пробудилась могучая сила, и тяжкое дурное предчувствие спустилось на землю в тех краях.

Открыв дверь такси, Уилл положил приманку на ладонь Джуди Картер и вновь предупредил ее не оставаться в понедельник в небоскребе. Убрав мешочек в карман костюма от Шанель, Джуди с улыбкой закрыла дверцу.

Машина отъехала с Розмари-гроув. Потом, вспомнив вдруг кое-что, Джуди Картер опустила окно и высунулась наружу. Оглянувшись на Уилла, она отчаянно замахала ему, а затем прокричала какие-то слова.

А прокричала она вот что:

– Это тот, кто жонглирует, Уилл! Жонглирует!

Настало утро понедельника, но сквотерам с Уэлл-стрит не понадобилось рано вставать. Все равно никто не спал в эту ночь. По всей улице люди перекрикивались с крыш домов или от дымовых труб, где кое-кто приковал себя цепями для того, чтобы попытаться остановить начавшийся снос домов. Прошлым вечером еще пара человек зацементировали себя в подвалах, захватив с собой запасов на несколько дней. Все были настроены доставить как можно больше проблем бригадам «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД».

Полицию Ретрополиса также мобилизовали с утра пораньше. Многочисленные фургоны припарковались на боковых улочках, и полицейские в флуоресцентных жилетах, пытаясь согреться на утреннем холодке, хлебали чай из канцерогенных пластиковых стаканчиках.

Подтянулись высоченные строительные краны, установленные на плоских грузовых платформах. Обычно такие задействовали дважды в год: один раз, чтобы повесить скудные рождественские украшения Хэкни в конце сентября, а другой – в начале мая, чтобы снова снять их. Но теперь им предстояла внесезонная работа – срывать с крыш неформалов.