Грэм Джойс - Скоро будет буря

Мэтт и Сабина остались поболтать. Они занялись обсуждением того, Что в Жизни Главное, и пробыли на лужайке еще не менее часа.

А сова так и не появилась.

Ветер – это воздух в движении. Ветры порождаются разностью атмосферных давлений, которая, в свою очередь, создается преимущественно изменениями температуры воздуха.

Температура – не то же самое, что теплота. Теплота является формой энергии, тогда как в основе понятия температуры лежит передача тепла между телами. В случае контакта двух тел с разной температурой тепло всегда перетекает от более нагретого к более холодному телу, и этот процесс продолжается до тех пор, пока не выровняются температуры тел и не будет достигнуто тепловое равновесие.

Рейчел была в холле и давала Джесси первый за время каникул урок игры на фортепиано. На фоне далеко не совершенного исполнения бетховенской «К Элизе» Джеймс возвестил, что отравляется на прогулку. Сабина, казалось, отнеслась к этому плану с удовольствием и только попросила мужа подождать, пока она наденет кроссовки и позовет детей. Нет, возразил Джеймс, он собирается пойти на прогулку один, да, один, и разве он подал повод для подобной гримасы? Разве взрослый мужчина не смеет просто выйти из дома и отправиться на прогулку без сопровождения, и потом, Господи помилуй, можно ли считать его просьбу чрезмерной, можно или нет?

Фортепиано смолкло. Нет, с вынужденным спокойствием признала Сабина, ничего чрезмерного в его просьбе ис содержалось. Джеймс затолкал ноги в прогулочные ботинки, увернулся от Мэтта и Крисси, хлопотавших на кухне, пересек холл, не обратив внимания на присутствовавших там Рейчел и Джесси, и, не останавливаясь, проследовал мимо Бет, игравшей на лужайке. Вскоре кукурузное поле осталось позади. Ботинки Джеймса со стуком ударялись о дышащую зноем ровную поверхность гудронированной дороги.

В воздухе пахло известняком, скирдами собранного урожая и конским каштаном. Джеймс миновал смоковницу, растущую среди живой изгороди. Белая пыль покрывала листву и крупные плоды, которые, судя по всему, начинали портиться. Он видел, что пыль проникала повсюду подобно коварной отраве, способной задушить чахлый придорожный кустарник. Земля нуждалась в дожде, в настоящем ливне, чтобы смыть вредоносную белую пыль.

Джеймс отшагал от дома километра три, когда впереди показался дорожный знак, предупреждающий о близости перекрестка. Здесь он остановился, глубоко вздохнув.

Что-то подрывало его силы. Постепенно выедало изнутри. Такое ощущение, словно кто-то из их группы подмешивал ему ядовитое зелье. В это утро он снова чувствовал себя нездоровым, его по-настоящему тяжело стошнило – в третий раз с тех пор, как они сюда приехали, хотя он нашел в себе силы скрыть это от Сабины и других. Однако это не могло быть отравлением: такие же симптомы наблюдались у него уже несколько месяцев.

После ряда анализов врачи не сумели найти у него ничего серьезного. В очередной раз Джеймс отверг никого ни к чему не обязывающий диагноз, поставленный участковым врачом (слегка повышенное кровяное давление), и потратил немалую сумму денег, чтобы найти кого-то способного сказать ему что-нибудь более вразумительное – поставить любой правдоподобный диагноз. В конце концов некий знаменитый эскулап с латунной дощечкой у парадного входа на Харли-стрит (уступая настойчивости Джеймса и за столь внушительный гонорар, который был способен превратить рискованную догадку в обнадеживающий диагноз) высказал предположение, что Джеймс мог подхватить где-нибудь редкого тропического паразита. Поставив такой диагноз, врач не сумел, однако, назначить хоть какое-нибудь лечение. Для налаживания режима сна у пациента он выписал рецепт на темазепан и посоветовал воздерживаться от спиртного.

А пока что-то высасывало из него энергию, питалось его кровью, парализовало волю и портило характер. Кроме того, у него отвратительно пахло изо рта. Когда он случайно учуял этот запах, его тут же вывернуло наизнанку. Но даже в таком состоянии он ловил себя на том, что зажимал рот рукой или выдыхал против зеркала, пытаясь поймать запах разложения и, так сказать, научно судить о развитии идущего в нем процесса.

Более существенным было крепнущее подозрение, что его умышленно заразил кто-то из их компании. Он понимал, что эта идея отдает паранойей, но другого объяснения пока не находилось. Он никогда не бывал в тропиках. Он даже избегал азиатских ресторанов всех сортов, не скрывая своего решительного предубеждения, как он говорил, против скверной пищи. Где же он мог подхватить тропического паразита?