Джеймс Хайнс - Царица Джунглей

И вот теперь «царица» претендовала на значительно большую власть, чем прежде, вторгаясь в те сферы жизни, что не могли, казалось, иметь к ней никакого касательства.

Пол попытался подкупить Шарлотту: приносил ей через день новую игрушку: розового маленького динозаврика, пластиковый шарик с колокольчиком внутри, горсть пушистых крошечных мышек. Большая часть игрушек в течение первых же пяти минут исчезла под диваном. Тогда Пол купил «кошачьего танцора» – кусок проволоки со скрученным картоном на обоих концах – и прикрепил его у двери в гостиную, чтобы Шарлотта могла при желании с ним играть. «Танцор» не пришелся по вкусу, и она почти не обращала на него никакого внимания. Только когда Пол прошел мимо и как бы невзначай задел «танцора», Шарлотта несколько раз без особого энтузиазма подпрыгнула и подергала его. То и дело, расхаживая по квартире босиком, Пол наступал на одну из игрушечных мышей Шарлотты. Элизабет как-то заметила, что ей кажется, будто в доме их стало значительно больше, чем раньше.

– Может быть, они размножаются, – ответил Пол.

Она пробормотала нечто невнятное и вернулась к чтению своей книги.

Сегодня же, накануне очередного отъезда Элизабет, преследуемые отголосками небольшой размолвки после ухода ясновидящей, они ложились спать в разное время. Пол значительно позже жены. Он вошел в холодную полутьму спальни, где слышалось только размеренное спокойное дыхание спящей Элизабет, немного раздвинул шторы и впустил скупой луч света от уличного фонаря, чтобы не раздеваться в темноте. Снимая свитер, Пол заметил, что свет упал ярким пятном на спинку Шарлотты как раз на границу между ее черной и белой шерстью. Кошка лежала на его стороне подобно сфинксу, вытянув вперед передние лапы и подняв голову, словно охраняла спокойный сон хозяйки, с головой завернувшейся в одеяло.

Мордочку Шарлотты скрывала тьма, силуэт ее острых ушей вырисовывался на фоне бледной стены, а большие круглые глаза, казалось, источали бездонный мрак. Она наблюдала за тем, как Пол извлек одну ногу из брюк, затем другую и мгновение стоял так, словно ему вдруг стало стыдно перед кошкой, заставшей его за каким-то предосудительным занятием.

– Брысь! – тихо произнес Пол, но Шарлотта не пошевелилась. – Шарлотта, уходи! – сказал он немного громче и осторожным движением махнул в ее сторону брюками, задев кошкину морду штаниной.

Ноль внимания. Пол почувствовал, что начинает замерзать в холодном и сыроватом воздухе спальни.

Повесив брюки на стул, Пол еще больше раздвинул шторы, и свет уличного фонаря упал прямо на глаза Шарлотты. Это произвело соответствующий эффект. Вся ее морда сразу сделалась какой-то плоской, а зрачки сузились до щелочек, отчего она мгновенно приобрела нечто дьявольское и злобное. Потелу Пола пробежала дрожь – и совсем не от холода. Увиденное не предназначалось для человеческих глаз.

– Пол, задерни шторы, – прозвучал приглушенный голос Элизабет с темной стороны кровати. – Пожалуйста.

Он повернулся задернуть шторы и услышал, как что-то тяжелое, но мягкое ударилось о ковер. Краем глаза Пол заметил едва различимое в полутьме мелькание белых лапок Шарлотты, удаляющейся в глубь коридора.

Утром Шарлотта ни на шаг не отходила от Элизабет. Она следовала за ней в ванную и из ванной, в гостиную, когда Элизабет укладывала в портфель бумаги, и на кухню. Здесь кошка шныряла под ногами у хозяев, пока те маневрировали между холодильником, стойкой и столом. Элизабет беседовала только с Шарлоттой, сюсюкала с ней, и в этом ощущались в одинаковой мере и озабоченность, и чувство вины перед кошкой. В какое-то мгновение, когда Элизабет показалось, что он чем-то отвлекся, Пол заметил, что жена как-то уж очень пристально и со значением смотрит в его сторону. Но когда он сделал вдох, чтобы что-нибудь сказать, Элизабет резко отвернулась, склонилась к Шарлотте, стала ее гладить и называть разными ласковыми именами.

Пол надел туфли, зазвенел ключами от машины – пора ехать на вокзал. Элизабет уже в своем синем пальто снова присела возле Шарлотты и продолжала ее гладить. Услышав звон ключей, Шарлотта вырвалась и, пробежав у Пола между ног, понеслась по коридору, скрывшись где-то в спальне. Элизабет встала. Она выглядела ужасно – бледное лицо, страдальческие глаза.

– Лиззи… – начал было Пол, но жена прошла мимо, даже не взглянув в его сторону, и молча спустилась по лестнице.

В машине было так холодно, что всю дорогу до вокзала они ехали в наглухо застегнутых пальто. День был ясный, снег ослепительно сверкал на солнце и скрипел под колесами автомобиля. Пол забыл надеть солнцезащитные очки и потому всю дорогу по Линн-стрит щурился. Он чувствовал, что время от времени Элизабет бросает на него косые взгляды, но сам не смотрел в ее сторону. Наконец, когда до вокзала оставалось совсем немного, Элизабет поплотнее закуталась в пальто, повернулась к мужу и устремила на него пристальный взгляд, подозрительный и одновременно оценивающий. Так она смотрела в тех случаях, когда собиралась сделать какое-нибудь важное заявление. Элизабет прекрасно понимала, насколько неуютно чувствует себя Пол в подобные мгновения.