Умберто Эко - Нулевой номер

— Проверим, — сказал следователь и перешел к расспрашиванию Майи.

Майя плакала. Она не любила Браггадоччо, и я это знал, но убийство есть убийство, сильно ударяет по нервам, бедная Майя. Мне не столько было жаль Браггадоччо, сколько ее. Теперь она, вероятно, угрызалась, что ругала и не любила покойника.

Мой взгляд упал на Симеи, тот сделал знак — зайти к нему в кабинет.

— Колонна, — сказал он, усаживаясь за стол. Причем у него тряслись руки. — Вы знаете, чем занимался Браггадоччо.

— Да как сказать, и знаю, и не знаю, на что-то он мне намекал, но толком я ничего не понял…

— Не юлите, Колонна, вы поняли все вполне толком. Браггадоччо зарезали, потому что он собирался предать гласности одну тайну. Я так и не могу понять, что из этой тайны соответствует истине, а что — его домысел, но понятно, что если в его наборе есть сто утверждений, то хотя бы одно из них попало в точку, потому-то ему рот и заткнули. Поскольку он выложил свои открытия не только вам, но и мне, я тоже знаю… хотя и не знаю, что именно я знаю. И знаю, что он делился с вами, поэтому вы знаете… хотя и не знаю, что именно вы знаете. Вывод: оба, вы и я, находимся в опасности.

— В опасности…

— В опасности. И к этому следует добавить кое-что еще. Два часа назад коммендатору Вимеркате позвонили. Он не сказал мне, ни кто звонил, ни о чем ему звонили, а сказал вместо этого, что все наше мероприятие с выпуском «Завтра» начинает угрожать и его безопасности, коммендатора, его собственной, и поэтому он решил срезать под корень все вообще. Он прислал мне чеки, чтобы я их выдал каждому редактору, чеки на зарплату за два месяца, и в каждый конверт положил еще прочувственную благодарность с подписью. Контрактов у них ни у кого не существовало, протестовать у этих редакторов не получится. Вимеркате не знает, что под ударом, Колонна, и вы тоже, но, думаю, вам будет затруднительно в ближайшие дни инкассировать чек, который выписан на вас. Поэтому вот я его рву. Я беру из кассы ликвидную наличность и передаю ее вам. Вот, пожалуйста, вся сумма вам непосредственно кэшем. Офис завтра приезжают размонтировать. Мы же с вами должны забыть и нашу договоренность, и вашу роль, и всякие разговоры про задумывавшуюся книгу. Вы ничего не пишете. «Завтра» кончает свою жизнь. «Завтра» кончается сегодня. И все же, Колонна, мы с вами, кажется, продолжаем чересчур много знать.

— Да Браггадоччо и с Лючиди разговаривал.

— Колонна! Неужели же вы не поняли? В этом же вся беда. Лючиди унюхал, что наш ныне укокошенный друг набрел на что-то там опасное, и быстренько побежал докладывать… Кому? Не знаю, но, безусловно, тому и именно тому, кто и решил, что Браггадоччо знает слишком много. А сам Лючиди, конечно, вне опасности. Он же с другой стороны баррикад. Это мы с вами в уязвимом положении. Скажу вам, какой у меня план. Полицейские уйдут, возьму остаток кассы, сяду в первый поезд в Лугано. Без чемодана. Там есть один известный мне жучок, он мигом выпишет новые документы — загляденье, другое имя, другой паспорт, другое местожительство, только определиться с местом. И их опередить.

— Кого их?

— Убийц Браггадоччо. Я попросил Вимеркате перевести мое выходное пособие в швейцарский банк. А что до вас, я не знаю, что посоветовать. Что для вас лучше… Лучше всего, я думаю, вам закрыться дома и тихо сидеть. Не шатайтесь по улицам. А потом придумайте, куда вам удобнее сбежать. Думаю, в Восточную Европу. Там уж точно не было стей-бихайнда.

— Думаете, в стей-бихайнде суть? Он же рассекречен давным-давно. Какой Муссолини, какие тайны? Все это просто фарс! В него никто и никогда не поверит!

— А вдруг рассердился Ватикан? Пусть даже все, что говорил Браггадоччо, блеф. Но если бы неожиданно вдруг проскочило в газетах, что церковь покрыла бегство Муссолини в сорок пятом и потом его полвека держала в тайнике… Мало им подгадили Синдона, Кальви, Марцинкус и компания? Пока церковь будет доказывать, что история с Муссолини высосана из пальца, информация расползется по всей международной прессе. Не доверяйте никому, прячьтесь и не открывайте дверь. Хотя бы вот сегодняшнюю ночь. А потом отбывайте куда-нибудь. Денег вам на несколько месяцев хватит. Если поедете, например, в Румынию, там прожиточный минимум — вообще нисколько. Можно жить на медную мелочь. А у вас двенадцать миллионов. Просуществуете в Румынии безбедно. Постепенно что-нибудь придумаете. Будьте здоровы, Колонна, жаль, что все завершилось стремительно. Как в любимом анекдоте нашей Майи про ковбоя из Абилены: «Вот ведь зараза, опять не получилось!» Ладно, давайте считать, что попрощались. Я исчезаю. Стремительно. Как только полицейские уберутся.