Рэйнбоу Роуэлл - Элеанора и Парк

Единственный плюс обитания в этом поганом квартале — то, что все остальные здесь тоже были погаными. Другие дети могли ненавидеть Элеанору за то, что она толстая. Или за то, что она странная. Но не за ее разломанную семью или разваливающийся дом. Здесь у всех было так.

А семья Парка оказалась другой. И Парк говорил, что дед и бабушка живут в соседнем доме — в доме с цветочными кадками боже-ж-ты-мой. Его семья… они были словно Уолтоны. [64] «Уолтоны» (The Waltons) — американский телесериал, транслировавшийся на протяжении девяти сезонов (1972–1981), сюжет которого сосредоточен на жизни семейства из сельской местности в Виргинии во времена Великой депрессии и Второй мировой войны.

А вот семья Элеаноры была дерьмовой. Еще до того, как появился Ричи и превратил их жизнь в ад.

Ей нет места в гостиной Парка. Да и не только там — а вообще нигде. Хотя порой, лежа в постели, она воображала себе место, где она будет к месту.

Следующим утром, когда Элеанора подошла к их сиденью, Парк не встал, чтобы пропустить ее. Он просто подвинулся. Казалось, он не хотел смотреть на нее. Протянул несколько комиксов и отвернулся.

Оказывается, Стив мог быть по-настоящему громким. Раньше Элеанора не обращала на это внимания. Когда Парк держал ее руку, Элеанора не слышала даже собственных мыслей.

Компания сзади распевала гимн футбольной команды Небраски. На следующей неделе ожидалась какая-то большая игра — против Оклахомы, не то Орегона или что-то такое. Мистер Стезман разрешил им носить красное всю неделю. Трудно было поверить, что мистер Стезман тоже неравнодушен ко всей этой футбольной ерунде, но… Похоже, никто не сумел устоять.

Никто, кроме Парка.

Парк был одет в футболку с «U2» с изображением маленького мальчика на груди. Элеанора не спала всю ночь, думая о произошедшем. И теперь, очевидно, придется смириться с собственной ничтожностью.

Она потянула его за рукав.

— Да? — мягко сказал Парк.

— Ты остаешься со мной? — спросила она. Это не прозвучало как шутка. Потому что не было шуткой.

Парк кивнул, но по-прежнему смотрел в окно.

— Ты злишься на меня? — спросила она.

Он стиснул руки — словно собирался молиться.

— Вроде того.

— Прости, — сказала она.

— Ты даже не знаешь, почему я злюсь.

— Все равно прости меня.

Он посмотрел на нее и чуть улыбнулся.

— А хочешь знать?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что, вполне возможно, это то, что я не смогу изменить.

— Например?

— Например, ты злишься из-за того, что я странная. Или… за гипервентиляцию в твоей гостиной.

— Думаю, отчасти это моя вина.

— Прости, — сказала она.

— Элеанора, подожди. Послушай. Я понимаю, что ты решила уйти из моего дома в тот миг, когда туда вошла. А может, и еще раньше. Вот почему я злюсь.

— Я чувствовала, что не должна там быть, — сказала она. Не очень громко, чтобы ее не услышали придурки на заднем сиденье. Впрочем, сейчас они пели. И это было даже хуже, чем их обычные вопли. — Мне показалось: тебе не хотелось, чтобы я там была, — она повысила голос.

Парк посмотрел на нее, закусив нижнюю губу — и Элеанора поняла, что по меньшей мере отчасти права.

А ей так хотелось бы ошибиться!

Хотелось, чтобы он сказал, что рад видеть ее в своем доме. Чтобы предложил ей вернуться и попробовать еще раз…

Парк что-то сказал, но она не расслышала, потому что заднее сиденье распевало во весь голос. Стив стоял в конце прохода, размахивая огромными, как у гориллы, ручищами, словно дирижер.

Вперед. Большие. Красные. [65] В оригинале Go. Big. Red — что совпадает с прозвищем Элеаноры «Большая Рыжуха» (Big Red).

Вперед. Большие. Красные.

Вперед. Большие. Красные.

Она огляделась по сторонам. Все повторяли это.

Вперед. Большие. Красные.

Вперед. Большие. Красные.

У Элеаноры похолодели кончики пальцев. Она снова огляделась по сторонам и поняла, что все смотрят на нее.

Вперед. Большие. Красные.

Поняла, что это адресовалось ей.

Вперед. Большие. Красные.

Она посмотрела на Парка. Он тоже это понимал. Парк смотрел прямо перед собой. Его кулаки были плотно сжаты. Он вдруг показался ей незнакомцем.

— Все в порядке, — сказала она.

Парк закрыл глаза и покачал головой.

Автобус заехал на парковку перед школой. Элеанора нетерпеливо ожидала момента, когда уже можно будет выйти наружу. Она заставила себя сидеть смирно, пока автобус не остановился, а потом — неторопливо пойти по проходу. Пение превратилось во взрыв хохота. Парк шел прямо перед ней. Выйдя из автобуса, он остановился, бросил на землю рюкзак и снял куртку.