Рэйнбоу Роуэлл - Элеанора и Парк

Боже! Да у нее восхитительные щеки. Круглые, как райские яблочки, покрытые веснушками, и ямочки — помимо веснушек. Удивительно, что люди не пытались ущипнуть ее за щеку. Бабушка — та непременно ущипнула бы, если б они встретились.

Однако, впервые увидев Элеанору в автобусе, Парк думал не об этом. А о том, что выглядеть так, как выглядит она, — уже достаточно плохо само по себе…

Обязательно ли ей так одеваться? И так себя вести? Обязательно ли прилагать столько усилий, только чтобы отличаться от других?

Парк помнил, какое неловкое чувство возникло у него при виде Элеаноры.

А теперь…

Теперь возмущение сжимало его горло всякий раз, когда он думал о людях, смеющихся над ней. Когда он думал о мрази, писавшей гадости в ее учебнике… Он чувствовал себя как Билл Биксби, превращающийся в Халка. [41] Билл Биксби — американский актер, сыгравший Халка в телесериале, снятом по мотивам комиксов.

В автобусе непросто было притвориться равнодушным, но Парк не хотел еще больше навредить Элеаноре. Он сунул руки в карманы, стиснув кулаки, и сидел так все утро.

И все утро он мечтал ударить кого-нибудь. Или пнуть. На уроке физкультуры — сразу после обеда — он так выкладывался, что съеденный сандвич с рыбой запросился обратно.

Учитель физкультуры, мистер Кёниг, велел ему уйти с урока пораньше и принять душ.

— Проваливай, Шеридан. Сейчас же. Тут тебе не долбаные «Огненные колесницы». [42] «Огненные колесницы» (Chariots of Fire) — британская спортивная драма (1981), в основе сюжета которой — реальная история двух британских атлетов, участвовавших в летних Олимпийских играх 1924 года в Париже.

Парку хотелось, чтобы те чувства, которое он испытывал, были лишь праведным гневом и стремлением защитить и уберечь Элеанору. Чтобы к ним не примешивалось… кое-что еще… Ощущение, что эти люди потешаются и над ним.

Бывали моменты (не только сегодня, а каждый день с тех пор, как они встретились), когда он стыдился Элеаноры. Он видел, как разговаривают люди, и не сомневался, что речь о них. Гадкие моменты в автобусе, когда Парк был уверен, что все смеются над ними.

В такие минуты Парк подумывал: не отодвинуться ли от нее?.. Не разбежаться с ней, нет. Само это слово казалось диким и неуместным. Просто… слегка сдать назад. Вернуть те шесть дюймов, которые когда-то их разделяли…

Он вертел эту мысль в голове так и эдак… До тех пор, пока не видел Элеанору.

В классе за партой. В автобусе, где она ждала его. Над книжкой в кафетерии.

Где бы это ни случалось, как только он видел Элеанору — все мысли о шести дюймах исчезали из его головы. Он даже подумать не мог о том, чтобы отодвинуться от нее. Он вообще ни о чем не мог думать.

Кроме того, чтобы притронуться к ней…

Кроме того, чтобы сделать ее счастливой…

— Ты сегодня не идешь тусоваться? — спросил Кэл. — Я тебя правильно понял?

Они сидели в читальном зале, и Кэл поглощал жидкий пудинг со вкусом ириски. Парк — как мог — понизил голос:

— Кое-то изменилось…

— Кое-что? — переспросил Кэл, сунув ложку в стаканчик с пудингом. — Ты скурвился — вот что изменилось. Так бывает, да. Довольно часто в последнее время, кстати сказать.

— Нет. Вовсе даже нет. Понимаешь, тут дело в девушке…

Кэл подался вперед.

— Ты завел девушку? Типа того?

Парк почувствовал, что краснеет.

— Типа того. Да. Вообще-то, я не хочу это обсуждать.

— Но мы ведь придумали план….

— Это ты придумал план. Дерьмовый план, говоря между нами.

— Ты худший в мире друг, — сказал Кэл.

Она так нервничала, что не смогла притронутся к ланчу. Отдала Дениз свою индейку со сливками, а Биби — фруктовый коктейль.

По дороге домой Парк заставлял ее повторять его телефон. А потом все равно написал его в тетрадке. Элеанора спрятала номер среди названий песен.

«Пять к одному».

— Это пятерка, — сказал он. — Ты запомнишь?

— Да мне не нужно, — ответила она. — Твой номер уже в моем сердце.

— А это просто «три», — продолжал он. — Не могу придумать песню с тройкой. А вот «Лето 69». Тут запомни шестерку, а про девятку просто забудь.

— Ненавижу эту песню.

— Боже, я знаю… Слушай, не могу вспомнить ни одной песни с восьмеркой.

— «Восемь дней в неделю», — сказала она.

— Восемь дней в неделю?

— Это песня «Битлз».

— О… вот почему я ее не знаю. — Парк записал.

— Твой номер уже в моем сердце, — повторила она.

— Я просто боюсь, что ты забудешь, — тихо сказал Парк. И кончиком ручки отодвинул пряди волос, упавшие на глаза.