Маделин Уикхем - #моя [не]идеальная жизнь

– Откуда вы знаете о маминой работе? – интересуется Хэл.

– Я работала в этой же сфере. И поверьте мне: ваша мама – легенда. Настоящая легенда !

Я хлопаю по кровати, и Хэл садится рядом со мной. Мне кажется, что я рассказываю этим детям сказку на ночь. В некотором царстве, в некотором государстве жило-было ужасное чудовище по имени Деметра. Но на самом деле она вовсе не была ужасной. И не была чудовищем.

– У вашей мамы полно идей, – продолжаю я. – Она ими фонтанирует. Стоит ей увидеть какую-нибудь упаковку – и она сразу же понимает, что с ней не так.

– Да. – Коко закатывает глаза. – Мы знаем. Когда мы ходим по супермаркету, она высказывает свое мнение буквально о каждой коробке.

– Верно. А вы знали, что она получила массу наград за эти свои «мнения»? Вы знали, что она может вдохновить большие команды на потрясающую работу? Она может взять кучу идей и выстроить из них классную концепцию.

Вижу, оба внимательно слушают.

– Ваша мама заставляет людей мыслить, – продолжаю я. – Когда она рядом, невозможно лениться. Она оригинальна, ее энтузиазм заражает… Она вдохновила меня . Без нее я бы никогда не стала такой.

Я сказала это просто так, чтобы произвести впечатление. Но когда я произношу эти слова, то понимаю, что это действительно так. Я бы не создала такой буклет Энстерз-Фарм и такой сайт. И у нас бы могло ничего не получиться.

– Вам очень повезло, что она ваша мама, – заключаю я. – Я это знаю, потому что у меня нет мамы.

– Разве Бидди не ваша мама? – удивленно спрашивает Коко.

– Она моя мачеха. И когда я была маленькая, ее не было. Я выросла без матери и поэтому я особенно наблюдательна. Я наблюдаю за чужими мамами. И ваша – одна из лучших. Сейчас у нее действительно очень трудное время на работе. Вы это знали?

Коко и Хэл смотрят на меня с недоумением. Конечно, они ничего не знали. И я сознаю, что еще одна беда Деметры заключается в том, что она старается оградить других. Оградить Розу, чтобы та не узнала, что ее отвергли. Оградить детей, чтобы они не узнали о ее неприятностях. И она поддерживает миф об идеальной жизни.

Ну все, хватит. Эти ребята уже не малыши, и они вполне способны поддержать мать.

– Может быть, она вам не сказала, – пожимаю я плечами. – Но поверьте мне, у нее проблемы. И вот как вы можете ей помочь: будьте внимательными и благодарными, делайте уборку в вашей юрте, ничего не клянчите, не жалуйтесь и не хлещите водку, как сапожник.

Я смотрю на Коко, и она отводит взгляд.

– Я больше не буду, – бормочет она так тихо, что я едва могу разобрать.

– Я наведу порядок в юрте, – вызывается Хэл, который, по-видимому, рвется все загладить.

– Прекрасно. – Встаю с кровати, собираясь уходить. – Присматривай за Коко, Хэл. Не оставляй ее одну. Если возникнут какие-нибудь проблемы, сходи за мной или за кем-нибудь из взрослых, кого найдешь поблизости. Я вернусь через полчаса, чтобы проверить, как дела. Ладно?

Хэл энергично кивает:

– Ладно.

– Вы не скажете маме? – жалобно спрашивает Коко. – Пожалуйста!

Она бледная, и на лице больше нет этого противного недовольства. Сейчас она кажется десятилетней. Но она у меня так легко не отделается.

– Посмотрим, – отвечаю я и выхожу из юрты.

Когда я пересекаю поле, сталкиваюсь с папой. Он в одиночестве сидит на скамье, потягивая пиво из банки. Рядом лежат шляпа Фермера Мика и колокольчики. У папы усталый вид.

– Привет, папа! – сажусь рядом с ним.

– Привет, дорогая! – Он поворачивается ко мне, и его глаза светятся нежностью. – Куда ты сейчас бегала?

– К Коко. – Я закатываю глаза. – Она слишком много выпила. Мне пришлось приводить ее в порядок.

– Слишком много выпила ? – Папа сначала таращит глаза, потом пожимает плечами. – Все так делают. Помню, как однажды ты вернулась домой с вечеринки в ужасном состоянии. Тебе было примерно столько же лет.

– Я тоже это помню. – Корчу рожу. Насколько помнится, я тогда перебрала «черного бархата» [17] Смесь шампанского с крепким портером. . Не самое лучшее воспоминание.

– Я так беспокоился! Просидел возле тебя всю ночь, как дурак! – Папа весело смеется. – А ты проснулась в отличном виде и умяла целую тарелку яичницы с беконом!

А я и забыла, что папа просидел возле меня всю ночь. Наверно, для него это был настоящий стресс. И он был совсем один, даже не с кем было поделиться.

– Прости. – Я порывисто обнимаю его.

– Тебе не за что извиняться. Для чего же еще существуют отцы? – Он снова мне улыбается, но я вижу тень усталости на его лице.