Маделин Уикхем - #моя [не]идеальная жизнь

– Фермер Мик! – кричат дети, словно он знаменитость. – Фермер Мик!

Прикрываю рот рукой, чтобы не рассмеяться. Папа говорил о танце моррис [16] Народный танец, который во время майских празднеств исполняют мужчины в средневековых костюмах с колокольчиками и трещотками, изображая легендарных героев – например, Робин Гуда. , но я не думала, что он действительно его исполнит. Да что он знает о моррисе?

Он напевает мелодию и подпрыгивает, время от времени пуская в ход трещотки. Это нельзя назвать танцем – скорее какое-то кривлянье. У взрослых такой вид, словно они не понимают, шутка ли это, а дети восторженно орут.

– Кто будет моим помощником? – Папа достает из кармана жилета палочку с колокольчиками и протягивает детям. – Кто хочет со мной потанцевать?

– Я! – кричат все, вырывая друг у друга палочку. – Я-я-я-я-я-я-я!

Вижу, как нетерпеливо вскакивает Поппи. Эта маленькая девочка, приехавшая со своим разведенным отцом, в самом деле очень милая. Но Клио сразу же выталкивает вперед Харли.

– Харли, потанцуй, дорогой. Харли каждую субботу занимается бальными танцами в студии сценического мастерства…

– Да хватит вам! – взрывается Сьюзи. – Поппи, почему же ты не танцуешь, солнышко?

– Что значит «хватит»? – с оскорбленным видом осведомляется Клио. – Я просто пояснила, что мой ребенок – опытный танцор…

Я смотрю на папу, и он сразу же понимает мой намек.

– Танцуют все! – вопит он. – Поднимаются все дети! И-раз-и-два-и…

– Кейти! – Оборачиваюсь на голос за спиной, и вижу Хэла, сына Деметры.

– Привет, Хэл! – говорю я. – Ты уже поджарил маршмеллоу? – Потом пристально вглядываюсь в него. Он очень бледный. – Хэл, что случилось? Что такое?

– Коко, – отвечает он в отчаянии. – Она… она напилась.

К счастью, Коко вовремя вышла из юрты. Я вижу, как ее рвет на траве поблизости, и обнимаю за плечи, успокаивая. При этом отвожу взгляд и думаю: «Ох, ну и мерзость!»

Когда Коко становится немного лучше, я веду ее в открытый душ. Я не собираюсь окатывать ее водой (хотя очень хочется), а только смачиваю губку и обтираю девочку. Затем отвожу обратно в юрту.

Вообще-то, могло быть хуже: она могла уснуть. Слава богу, она способна идти и говорить, и ее щеки даже окрашивает слабый румянец. Жить будет.

– Извините, – все время бормочет она. – Мне так неловко.

Заходим в юрту, и я удивленно присвистываю. Значит, вот что бывает, когда два тинейджера предоставлены самим себе на целый день. Повсюду тарелки и крошки (наверное, ребята совершили набег на кладовую Бидди), фантики, телефоны, айпады, журналы, косметика… А в центре всего этого – полупустая бутылка водки. Мило.

Я укладываю Коко в постель, взбиваю подушки и сажусь на кровать. Показывая на бутылку водки, я вздыхаю:

– Зачем?

– Не знаю, – говорит Коко, с мрачным видом пожимая плечами. – Мне было скучно.

Скучно. Я бросаю взгляд на журналы и айпады и думаю о костре, о маршмеллоу и о том, что папа скачет как безумный – и все для того, чтобы всех развлечь. Думаю о Деметре, работающей на износ, чтобы заплатить за худи от Джека Уиллса.

Надо бы взять за шиворот эту чертову Коко и заставить чистить навоз в конюшне – вот что мне надо бы сделать.

– Где ты это взяла?

– Принесла. Вы скажете маме? – тревожно спрашивает Коко.

– Не знаю, – сурово смотрю на нее. – Ты знаешь, мама действительно тебя любит. Она очень много работает, чтобы заплатить за все твои крутые шмотки. А ты не очень-то хорошо с ней обходишься.

– Мы сказали ей «спасибо» за отдых, – оправдывается Коко.

– Значит, ты считаешь, что достаточно один раз сказать «спасибо» – и все? А «миссис Невидимка», которую я все время слышу? Уж твоя-то мама никогда не была невидимкой. Знаешь что? Это обидно. Правда обидно.

Коко и Хэл обмениваются виноватыми взглядами. Кажется, что вообще-то они неплохие ребята – просто у них дурная привычка хамить матери. А их отец никак на это не реагирует. Впрочем, сейчас его здесь нет.

И тут мне приходит новая мысль. Если Деметра ухитрялась скрывать свои лучшие качества от собственных сотрудников, вероятно, она делала то же самое и с детьми.

– Послушайте, – говорю я. – Вы хотя бы знаете, чем занимается на работе ваша мама?

– Брендингом, – отвечает Коко таким равнодушным тоном, что я понимаю: для нее это пустой звук.

– Хорошо. А вы знаете, какой она блестящий специалист? Знаете, как она талантлива и умна?

И у Коко, и у Хэла пустой взгляд. Очевидно, им это никогда не приходило в голову.