Чеслав Милош - Придорожная собачонка

В 1873 году появился роман Достоевского. «Бесы», и там уже все было сказано. Революция в России должна была стать делом рук интеллигенции, чьи нигилистические умы изучал Достоевский. Ленин состоял в близком родстве с героями его романа. Когда Ленин организовал в 1917 году путч (да, это был путч, штурм Зимнего присовокупил на экране Эйзенштейн, тоже интеллигент), захватить власть над Россией ему не помешало никакое сопротивление умов.

Владимир Соловьев в «Трех разговорах» (1900) говорит о секте дыромоляев в России. Они выдалбливали дыру в стене избы и молились ей: «святая дыра». Культ Ничто (по замыслу автора, это была сатира на толстовство) готовил почву для грядущих бед России и Европы в двадцатом веке: покорения России Китаем и борьбы Европы с возродившимся агрессивным исламом (кто, кроме Соловьева, осмелился бы предвидеть такое?).

Разве Ничто, святая дыра в умах Западной Европы, не станет искушением для исламского фундаментализма, который во имя Бога выступает уже не против неверных, а против людей, лишенных какой бы то ни было веры?

«„Бальзак, Стендаль, поколения романистов, обнажавших жалкие кулисы человеческих побуждений и начинаний, выискивавших любой признак деградации человеческой натуры везде, вплоть до изнанки людских мечтаний“, — подумал Лот и поразился, как сильно эта мысль отличается от прежних чувств и оценок, даже самых язвительных, которые возникали у него раньше при чтении тех же книг. Ведь когда-то его восхищало все, что было хорошо сделано, хорошо написано, было масштабным или первосортным. А еще больше он поразился — и даже испугался, — когда осознал: нам уже важно не „что“, а „как“, мы стали равнодушны к содержанию и реагируем даже не на форму, а на технику, просто на техническую сноровку. Ведь любое содержание уже разжевано, переварено сочинителями, они все сделали вторичным, оборвали нам крылья, как дети с дурными наклонностями, — и во что же превратилась человеческая жизнь, если не в жизнь мухи, жужжащую, односезонную… Маркс, обнаруживший позорную изнанку общества… Ницше — извращенный Руссо того разочарованного века, который опорочил все наши условности… Фрейд, открывающий в глубине каждого из нас слепого людоеда, инфантильного, растленного, чьи сдерживающие мотивы столь же мерзки, как и побуждающие. Даже естественники вместо главных истин, в которые верило человечество, научных истин объективного мира превыше всего поставили принцип неопределенности. Самоубийственная страсть к компрометированию себя, к деградации. Постоянное обесценивание человека, его идеалов, его природы — и вот на фоне всеобщего порочного стремления к снижению самооценки начинает действовать опасный механизм сверхкомпенсации, индивидуальная и групповая мегаломания и склонность к обнажению, к выставлению напоказ собственной развращенности.

Если все истины относительны и зависят от системы координат, — бунтует человек, самые тайные помыслы и порывы которого разоблачены, — то я хочу быть определяющей системой координат, я сам решу, что назначить истиной. Вы хотели видеть во мне хищника, жестокую, злую тварь, смотрите — вот он я. Если я злобен, коварен, если я жажду лишь власти и наслаждений, то пусть я буду таким в полной мере, без лицемерия, целиком. Ведь только в масштабности я вижу для себя возможность величия и оправдания».

Возрождение религиозности в Польше должно начаться с величайшего в Польше праздника. Это не Рождество и не Пасха, а День поминовения усопших, языческий праздник общения с умершими.