Борис Сопельняк - Рядовой Рекс (сборник)

Маша всхлипнула.

– Ты знаешь, я, конечно, дура-баба, но иногда… иногда в голову приходят просто чудовищные мысли. Ну, скажи, где бы мы нашли таких друзей, если бы не война? Нет их в мирной жизни, нет и быть не может! То есть, конечно, бывают, но не такие… не такие, как на войне!

Потом Маша погладила руку Виктора и попросила:

– Давай немного пройдемся. Погода-то какая – бабье лето.

Виктор взялся за спинку коляски, рядом тут же пристроился Рекс – и они не спеша двинулись по шуршащей листве. Мелькали спицы. Поскрипывали колеса. Пели последние песни еще не улетевшие птицы. Радоваться бы Маше, а она вдруг загрустила. На глазах снова показались слезы. А причина для этой грусти, да что там грусти – горя! – была настолько явная, что Маша просто поражалась, как Виктор ее не видит. Ведь все, кажется, обсудили, даже цвет распашонок, а о самом главном – ни слова.

«Деревянные они, что ли, эти мужики? – недоумевала Маша. – Неужели не ясно, что самое главное для женщины, да еще в моем положении? Не могу же я сама… Нет, нет, об этом ни слова! А он, клен дубовый, шагает как ни в чем не бывало. И еще радуется! Ему-то что, такому любая на шею кинется. А каково мне? Кому нужна я, калечная, беременная, да еще и разведенная? Нет бы по-людски: давай, мол, прямо на этой таратайке съездим в загс – тогда у тебя будет муж, а у ребенка законный отец. У-у, боксер несчастный! Молчит. И Рекс… Тоже хорош гусь. Тяпнул бы его за ляжку: действуй, дескать, хозяин, как положено! Черта с два, этот за него кому угодно глотку перегрызет».

Вот так накручивала себя Маша, пока они ехали к главному корпусу. Видимо, поэтому она почти не слышала, что говорил Виктор. Уловила лишь конец фразы:

– …ты согласна?

– Чего-чего? С чем согласна? – переспросила Маша.

– Вот те раз! Или заснула? – наклонился к ней Виктор.

– Ага, – ухватилась за подсказку Маша. – Сплю. В самом деле, то ли укачало, то ли вздремнула.

– Я говорю, что завтра приеду к тебе с мамой.

Маша вздрогнула.

– Надо наконец познакомиться с будущей свекровью. Тем более что жить вам придется под одной крышей. Завтра же принесу и бумаги из загса. Заполним их здесь, а твою подпись заверит главврач. Но на одном я настаиваю решительно: никаких Орешниковых, фамилию будешь носить мою. Согласна?

«Так вот он о чем спрашивал, – дошло наконец до Маши. – Да согласна я, согласна! На все согласна! Лишь бы ты был рядом. Лишь бы глядеть в глаза, чувствовать твои руки. Лишь бы… лишь бы жизнь отдать за тебя. Так вот оно какое, настоящее женское счастье! – пела Машина душа. – Неужели это то, о чем мечтают все женщины? Конечно то. Конечно! Дурачок ты мой, дурачок, – со щемящей нежностью думала она о Викторе, – и предложения-то как следует не смог сделать – принесу бумаги, заверим подпись…»

Маша решительно остановила коляску, велела Виктору наклониться и, глядя в его беззаботно-шальные глаза, с какой-то особой серьезностью сказала:

– Я буду хорошей женой. Я буду очень хорошей женой! И хорошей матерью. И детей у нас будет много.

– Вот и прекрасно! Будем считать, что я тебя все-таки уломал и, невзирая на серьезное сопротивление, согласие на брак получил. Ох и трудно же вы мне достались, Мария Владиславовна! – перевел разговор в шутливое русло Виктор. – И в ледяной воде матушки-Волги купался, и по лесам и оврагам за вами бегал, и соперников отшил множество…

– Ах так! – подхватила Маша. – Думаешь, это финиш? Погоди-погоди, вот стану на ноги, надену крепдешиновое платьице, фильдеперсовые чулочки да лодочки на каблучках – соперники объявятся тут как тут. Так что надолго не убегай и бокс свой не бросай – пригодится.

– Еще чего – охранять чулочки… Для этого у меня есть Рекс, – потрепал он крутой загривок собаки. – Улыбка Рекса – залог семейного благополучия.

– Да уж, улыбочка многообещающая, – погладила Маша горбоносую морду пса. – Этого я не учла. Ну что ж, придется смириться и жить затворницей.

– То-то же! А то – каблучки, чулочки… Маша, милая моя Маша, – наклонился к ней Виктор, – ты даже не представляешь, как я тебя люблю! Как без тебя одиноко! Как часто я вспоминаю наши встречи, наш блиндаж, наше все-все!

– Я буду хорошей женой. Я буду очень хорошей женой! – только и смогла сказать Маша.

Когда Маша на сумасшедшей скорости влетела в палату, ее подруги только-только успели отлететь от окна.

– Видели, все видели.

– Особенно, как под ручку гуляла по парку.

– А что за облезлая дворняжка болталась рядом?