Геннадий Ананьев - Грот в Ущелье Женщин

Верно, за Благодатной берег почти совсем не изрезан бухтами. Он ровный, крутой (поморы и саамы называют его угором), со множеством каменных утесов-пахт, на которые захотел бы вскарабкаться, все равно не сможешь. И действительно, чтобы держать под наблюдением угор, достаточно одного наряда. А вот Благодатная вся ли просматривается с Лись-наволока?

И вновь мои мысли перехватил Полосухин. Пояснил:

– С Лись-наволока часть берега Благодатной, особенно где железные клинья, не просматривается. Но если бы нарушители поднялись вверх, их с вышки часовой сразу бы засек. Маловато, понимаю, нарядов там. Маловато. Но где взять людей?

– Я, Фирсанов и Гранский. Помяли мы бока на камнях, поплавали на траулере, теперь – ноги в руки.

– Я тоже так думал. Как раз к Гремухе подойдете, когда обмелеет она, если сейчас выйдете. – Помолчал немного, всматриваясь в карту, положил ладонь на нее, прикрыв левый фланг, и проговорил, словно отвечая на свои сомнения: – Да не должны они быть здесь.

Логично. Приличное расстояние от Кувшина до Лись-наволока. Плыть да плыть. А чего ради? Здесь тоже берег. Здесь тоже – пограничники. Не могли же знать пловцы, что на левом фланге мало нарядов. Это вообще исключено. Но логика логикой, а все может быть. И вода в то время как раз половинила, течение попутное держалось.

Я позвал дежурного по заставе и приказал:

– Фирсанова и Гранского готовьте в наряд.

– Есть!

К Стамуховой губе мы прошли по берегу. Вода уже отошла намного, но просоленный и утрамбованный волнами песок еще не просох, и нога приятно ощущала его ровную упругость. Берег был уже оголен метров на полусотню, и создавалось ощущение пустынного пространства, даже темные высокие скалы, которые нависали угрожающе над песчаной ровностью, не нарушали этого ощущения. Только щели-провалы, забитые снегом, напоминали, что здесь не пустыня, а север.

Легко шагалось по твердому влажному песку, и мы быстро вышли к Стамуховой губе, где все сразу изменилось, тундра стала тундрой: камни, ягель, пугливо выглядывающие из-за камней веточки карликовых березок, уже набухших почками (стремительна природа Севера, только-только сходит снег, как тотчас зеленеет, зацветает тундра) – идти стало трудней, но мы не снизили темпа; нам еще предстояло осмотреть берег Мерзлой губы и особенно тщательно – Благодатной, а это займет много времени, и мы выйдем к Гремухе как раз, когда она обмелеет. А если припозднишься, не перейти ее.

На Лись-наволок мы решили не заходить. Там – наряд. И конечно же пловцов быть не может.

Осмотрев Мерзлую губу, вышли на Крестовый наволок, и прямо из воды начали выныривать гаги. Это было неожиданно и для нас, и особенно для гаг – они пугливо хлопали по воде крыльями, обдавая нас брызгами, поднимались в воздух и, делая полукруг, тянули в конец Благодатной.

– Надо же, – удивился Гранский. – Нос к носу.

– Плохо, – упрекнул я себя и напарников, – что спугнули гаг.

– Так они же по сколько минут под водой бывают, – не согласился с моей оценкой случившегося Гранский. – Нырнут в средине губы, а вынырнут у берега. Нам же из Мерзлой не видно.

– Оправдание найти – дело плевое, – вставил свое слово Фирсанов, как всегда уверенно, с достоинством. – По шерстке себя гладить всегда приятно.

Табун гаг тем временем уже скучился в глубине Благодатной, поскользил пестрым пятном по воде и, как по команде, исчез. Артельно «атакуют» прибрежные водоросли, мелеющие при отливе, вылавливают рыбешек, рачков и другую съедобную живность. Коллективные усилия для них, видимо, более эффективны.

Мы не стали дожидаться, когда гаги начнут выныривать, а, рассредоточившись, чтобы захватить больше площади, двинулись по берегу. У уреза воды шел Гранский, выше него – я, еще выше – Фирсанов. В районе железных клиньев сошлись.

– Никаких следов, – не то одобрительно, не то с сожалением проговорил Фирсанов.

– По этому каменному столу проведи роту, ни одного следа не останется. Века через два и эти следы грозных викингов исчезнут, – кивнул Гранский на железные клинья. – Вещественное доказательство их попыток захватить Кольский съест соленая морская вода.

– А викинги ли забили их? – спросил я и сам же ответил: – Весьма сомнительно. Поморов это причал. Поморов. Новгородские промышленники добытым здесь песцом и жемчугом торг вели с купцами ганзейскими.

– Так-то оно так. Только уж очень были охочи викинги до чужих земель.

– А мы кого ищем? Не любителей чужой земли? – спросил Фирсанов. – Одна порода, хотя и века разные.