Геннадий Ананьев - Грот в Ущелье Женщин

– Норму, промышленники, знайте! Не ровен час, еще покличет застава.

Полосухин одобрил предупреждение капитана, но тут же заверил:

– Мы обратимся к вам, Никита Савельевич, только в крайнем случае. Вы и так здорово нам помогли. Обездолили их. А вот мы – пока с носом.

– Вешать его не след. Образуется, – уверил Полосухина Мызников. – Если что, кличьте. А теперь пойду и я.

– Конечно, Никита Савельевич.

Мы с Полосухиным тоже сошли на причал. Мне так хотелось обогнать вон те размеренно двигавшиеся говорливые табунки, помчаться в медпункт, но я ждал, что скажет начальник заставы. Отпрашиваться у него сразу мне не хватало смелости.

– Хорошо службу несли с Гранским, – заговорил Полосухин. – Просто отменно! Сутки, а то и двое неплохо бы тебе побыть дома, но могу дать полчаса. Лена с сыном уже дома. Перебралась сама. На оленях. Молодчина.

И вздохнул. Завидует. И то верно, со стороны многие семьи кажутся совершенно счастливыми.

Но, может, верно, что завидует? Поняла же Лена, что мне недосуг, сама о себе и сыне позаботилась. Я представил себе, с какой робостью садилась Лена на нарты, такие ненадежные с виду, как боялась упасть или уронить сына, но ехала. Ради того, чтобы избавить меня от лишних забот. Так хотелось мне думать. Так мне думалось.

Лена порывисто кинулась навстречу, прильнула, как те поморки на причале. Соскучилась. Истосковалась. Я перебирал ее волосы, прижимал ее к себе, теплую, доверчивую, и буквально млел от нахлынувшего счастья.

– Олег как, здоров?

– Спит Олешка.

– Молодец, что перебралась. Боялась?

– Не без того. А теперь мы шутим: Олешка на олешках.

– Пошли. Гляну хоть одним глазом.

Сын спал, как мне показалось, богатырским сном. Посапывал мерно, разбросав пухлые ручонки по белому пододеяльнику. Так и хотелось поцеловать его, но я сдержался – зачем будить ребенка, тем более что через четверть часа мне спешить на заставу. Дров за это время наколоть нужно, воды принести.

– Мне, Лена, скоро идти. Вода нужна? Дрова?

– Есть и дрова, и вода. Денис Константинович расстарался. А квартиру убрать, пеленки стирать помогают и жена старшины, и Надя. Все, в общем, в порядке.

И вздохнула невольно.

– Я, Лена, не могу иначе.

– Понимаю, – кивнула она и улыбнулась вымученно. – Теперь у меня тоже забота есть: сына растить. – Спросила сердито: – Где они, за кем гоняетесь?! Упустите, не избежать нагоняя, наверное?

– Не в том страх, что нагорит. Совесть замучает.

– Иди тогда. Иди.

Трудно шлось по сыпучему песку. Устал все же немного в секрете, почти без сна. Да и мысли тяжелят голову, шаг замедляют. Вернуться бы домой, договорить недоговоренное, убедить Лену, чтобы поняла, как трудно вот так постоянно чувствовать себя без вины виноватым. И службе помеха. А ведь граница в половине не нуждается. Весь я ей нужен. Весь, без остатка. Так же, как и она, Лена, нужна мне вся.

«Привыкнет. Должна привыкнуть», – какой уже раз убеждал я себя, по-стариковски трудно передвигая ноги по песку.

Портопункт все же удалялся, застава приближалась, и мысли об исчезнувших пловцах все настойчивей требовали безраздельной власти. И захватили ее в конце концов. Теперь я пытался, сопоставляя факты, проникнуть в тайну исчезновения пловцов. Увы, безуспешно. Мне виделся только один логический исход – выход на берег. Воздуху у них оставалось мало, далеко в море они не рискнули уйти, а вблизи за это время не проходило ни одно иностранное судно. Одного мы могли не учесть: запасной базы. Возможно даже, на другом острове.

Такая мысль, видимо, приходила и Полосухину, потому что, когда я вошел в канцелярию, начальник заставы, разгладив ладонью карту участка заставы, которая лежала на столе и которую он, видимо, в какой уже раз изучал миллиметр за миллиметром, подозвал меня:

– Давай поближе. Исходим из того, что запасной базу у них не было. Судов же ни торговый, ни «ученых» вблизи не проходило, да и сейчас нет. Подводных лодок ни акустики Конохова, ни самолеты флота (по нашему докладу они патрулируют) не обнаружили. А если так, пловцы – на нашем участке. Но где? Я сам проверял на катере все бухточки правого фланга. Сейчас старшина утюжит. Соседняя застава свой левый фланг тоже плотно прикрыла.

– А наш левый фланг, Северин Лукьянович, как прикрыт?

– Часовой по заставе – на вышке. Главное внимание, его задача, уделять левому флангу. Еще два поста наблюдения там. Один – на Лись-наволоке, он Мерзлую и Благодатную губы просматривает; второй – дальше, близ домика семожной бригады. У него на виду весь берег.