Игорь Юрасов - Божественная Земля

– А я тебе не запала? Я тебе меньше интересна, чем эта холодная полярная королева?

– Это нельзя сравнивать. Норо я – это работа, а ты – моя жизнь.

– Наконец я слышу слова не просто учёного и художника, но и мужа, – повисла Маргарита у Ивана Ивановича на шее.

И чувства закрутили и понесли их. И когда через две недели он поднимался по трапу на борт самолёта, он знал, что теперь у него начинается новая жизнь, в которую большими буквами вписано слово МАРГАРИТА.

На аэродроме в Белушке высокий, рослый, тщательно выбритый, обаятельный, пахнущий «Францией» офицер во флотской шинели, в звании капитан-лейтенанта, сверявший личные документы и пропуска прилетевших пассажиров со списком, узнав Ивана Ивановича, спросил:

– Геологов что-то много нынче на архипелаг прибывает. Вы не скажете, что вы все здесь ищете? Может, бриллианты, или золото, или что-то, что значительно подороже?

Иван Иванович удивился вопросу капитана-лейтенанта. Мог бы спросить что по легче. И, поднимая с пола саквояж с подарками для ребят с буровой, ответил:

– Отвечаю специально для любопытных. За всех я бы не стал ручаться, но некоторые из моих знакомых ищут, если вам доступно это понимание, именно то, что подороже, прежде всего, самих себя. – И, подняв рюкзак с подарками, вышел на самолётный трап.

На краю взлётки он увидел два вездехода, и дежурного по экспедиции Володю, и улыбающееся счастливое счастье, и проводника Хилю, и ребят, машущих приветственно ему руками.

Для Ивана Ивановича снова начиналась полярная жизнь. Жизнь, в которой люди с нетерпением ждут окончания полярной ночи, наступления весны, мечтают об отпусках и встрече с любимыми.

И вот наконец после долгих, вымораживающих сознание холодов и бесконечной непогоды на Божественной земле, на всём архипелаге Новая Земля наступила весна. Весна началась на ни на что другое не похожем континенте, вытянувшемся на тысячу километров по направлению к полюсу планеты, непонятно откуда здесь появившемуся, как будто упавшему среди стылых льдов Северного Ледовитого океана из никому неведомых мрачных далей космоса, или похожему на вылезшего из морских глубин подивиться на свет божий жуткое чудище.

Солнце, даруя всему сущему жизнь, с каждым днём поднималось всё выше и выше над этой негостеприимной землёй. В распадках, на солнечной стороне, появилась робкая трава. Белые медведицы с малыми медвежатами повылазили из берлог. Моржи, оглашая окрестности хриплым рёвом, выбирали пляжи получше для своих подруг.

Птицы, кайры, гаги, тупики, гуси прилетели с юга и начали обустраиваться над гладью моря на неприступных, недоступных хищникам кручах. На гусином озере плескались в ледяной половодной воде гуси и утки. Олени в затишных долинах на открывшихся проталинах щипали мягкими шершавыми губами появившийся из-под снега, дающий всему живому силы и здоровье ягель.

Полярные лисицы радовались весне и обилию повылазивших из нор леммингов. Всюду с обрывистых скал, с высоких гор текли ручьи, сливались в реки, а реки наполняли водой озёра, создавали непроходимые топи и несли свои воды в океан. В холодный Северный Ледовитый, в прибрежные моря – Карское море и Баренцево.

На Новой Земле, Божественной, как её звали ненцы – Норо я, начиналось кипучее ликование полярной жизни. Всё торопилось жить, любить, вывести потомство, пока усталое солнце, не заходя круглые сутки для отдыха за горизонт, кружит над этой неласковой землёй. Успеть вырастить потомство, поставить его на крыло, научить плавать, летать, охотиться, прежде чем непроглядная, тёмная полярная ночь белым саваном зимы опустится на эти горы и долины, на реки и озёра и жизнь опять замрёт надолго на этой, слов нет, красивой, хватающей за душу, но несколько излишне угрюмой и неласковой, негостеприимной, не привечающей появление посторонних земле.

И свидетельств этому бесчисленное множество разрушенных временем деревянных срубов и человеческих костей и черепов, лежащих возле заброшенных остатков хижин на этой стылой земле.

Многие хотели здесь поселиться, но эта земля не всех принимала. Те же, кого она приняла, были счастливы, что живут на такой необычной, суровой и непокорной, немыслимой красоты, такой ужасной и такой притягательной, на которой было всё необходимое для жизни, земле.

И те, кто прижился здесь, кто выдержал полярную зиму, с выражением детского счастья и изумления на лице наблюдали за наступлением весны.

За тем, как поднимавшееся всё выше по небосклону Солнце с каждым днём прогоняло своими несущими радость жизни лучами всё дальше и дальше тьму и ужас полярной ночи.