Эдвард Резерфорд - Ирландия

– Он будет ждать в Мейнуте. У Фицджеральдов достаточно крепостей. Он заманит туда Канонира, а потом подоспеют испанцы, и они выкинут англичан из Ирландии навсегда.

Меньше чем через месяц Канонир выступил в поход. По городу сразу же поползли слухи о том, что он отбил у Фицджеральда один из захваченных им замков в Триме. Следом за этой пришли еще более зловещие новости: будто бы двое из пяти Фицджеральдов, дядей Томаса, вступили в сговор с Канониром. Услышав об этом, Сесили теперь смотрела в свое окно с большой тревогой. Как же возможно такое вероломство? – думала она. Но, несмотря ни на что, она продолжала молиться и твердила себе, что нужно верить и быть терпеливой.

И в самом деле, зимой забрезжила какая-то надежда. Зима в тот год выдалась холодная и сырая. Канонир вернулся в Дублин и оставался там, а вскоре стал жаловаться, что плохо себя чувствует. Сесили изредка видела его, когда он скакал по улицам со своей свитой. Теперь он уже не выглядел бодрым и энергичным воином, как прежде, а казался бледным и изможденным. Его солдаты тоже страдали. Началось массовое дезертирство. Вдобавок Шелковый Томас отбил назад крепость, ранее захваченную Канониром. Ближе к Рождеству Сесили прослышала, что испанцы будто бы посылают на остров десять тысяч солдат. И как только они придут, радовалась она, с Канониром будет покончено.

Наступил январь, студеный и тоскливый. Англичан отправили в базовые гарнизоны вокруг Пейла, но все было тихо. Шелковый Томас по-прежнему ждал подкрепления, однако никаких вестей из Испании больше не поступало. Уже в феврале как-то за обедом Тайди негромко заметил:

– Ты ведь знаешь, что говорят люди. У короля Испании есть и другие заботы, кроме нас. Он намерен предоставить Шелкового Томаса его судьбе.

– Это ты так говоришь, – сердито бросила Сесили.

Теперь они нечасто разговаривали друг с другом.

– Вчера в порт пришел корабль, – невозмутимо продолжил Тайди. – Из Испании. Никто из моряков даже словом не намекнул ни о каких солдатах.

– Враги Фицджеральда могут говорить что угодно, – возразила Сесили.

– Ты не понимаешь, – спокойно произнес Тайди. – Не враги так говорят. Так говорят друзья.

В ту ночь начался снегопад. Когда утром Сесили выглянула в окно и посмотрела в сторону долины, то увидела лишь бесконечный белый простор.

Но окончательно все надежды рухнули в марте. Канонир наконец собрался с силами для настоящей кампании и отправился в Мейнут, к могучей крепости Фицджеральдов. Сесили была уверена, что даже при всех его пушках крепость ему не взять и осада может продолжаться очень долго. Однако уже скоро пришла новость, которая прозвучала как гром среди ясного неба.

– Мейнут пал.

Об этом ей сообщил муж, который ради такого события даже не поленился подняться к ней.

– Канонир взял крепость?

Тайди покачал головой:

– Он, конечно, будет утверждать, что взял. Но на самом деле просто кто-то из людей Фицджеральда предал его и впустил англичан.

Сказав это, Тайди снова спустился вниз по лестнице. В ту ночь, посмотрев на закат, Сесили не могла заснуть и снова сидела у окна, глядя на сиявшие в небе звезды, пока они наконец не отступили перед холодным, резким светом с востока.

В апреле, когда Шелковый Томас был уже беглецом и пробирался через болота, Сесили отправилась повидать госпожу Дойл. Она с трудом заставила себя подойти к дому олдермена, который с такой радостью встал на сторону этого еретика Генриха, но его жена была совсем другой, ей Сесили доверяла.

– Я просто не могу так дальше жить, – сказала она. – Я не знаю, что делать.

И Сесили рассказала обо всем, что происходило между ней и Генри. Но если она ожидала сочувствия или каких-то сомнений со стороны госпожи Дойл, то ошиблась.

– Ты должна вернуться и жить со своим мужем, – не раздумывая, заявила ей госпожа Дойл. – Все очень просто. Даже если ты не любишь его, – строго добавила она и задумчиво посмотрела на Сесили. – Ты можешь заставить себя любить его, ну, в достаточной мере? – откровенно спросила она.

Как раз об этом Сесили и спрашивала себя.

– Беда в том, – призналась она, – что я думаю, это он меня не любит.

– Ты в этом уверена?

– Мне так кажется.

– Пожалуй, – уже мягче произнесла госпожа Дойл, – ты должна позволить своему мужу слегка усомниться. Брак ведь отчасти похож на религию, – осторожно добавила она. – Он требует веры.

– Но все равно это не то же самое! – возразила Сесили. – Ведь в истинной вере у меня нет сомнений.