В. Строгальщиков - Слой

— Нет, Володя, это исключено.

Лузгин уже начинал злиться.

— Исключено, исключено… Надо ехать, тетя Раиса. Я уже стольких людей поднял, задействовал. Лично Рокецкому звонил, — приврал он для пущей убедительности, — так что ваш вопрос, как говорится, на контроле. Да и пора уже вам на старости лет мир посмотреть. Вот на Западе туристы сплошь пенсионеры: доживут до пенсии, денежек подкопят и давай раскатывать, сам видел: старухе сто лет, а она в шортах и маечке… Алё, вы меня слышите? — Он нажал кнопку «прием».

— Слышу, Володя. Мы не поедем. Спасибо тебе, конечно, за хлопоты… А вдруг там… что случится? Что я буду с ним делать там, в Турции?

Лузгин хотел сказать, что покойника из Сочи вывозить будет не легче, но вовремя прикусил язык и свернул разговор, довольно холодно распрощавшись с тетей Раей. Со стуком припечатал телефон к столу — вот и делай добро людям после этого! — и снова принялся играть пистолетом.

«Телефон — это всегда проблемы. Пистолет — и никаких проблем».

Кто-то прошагал через холл (почему один, куда Слесаренко подевался, скучно будет пить вдвоем с Кротовым, всё давно переговорено, сидеть да нажираться потихоньку — тоска), и на пороге комнаты возник незнакомый мужик с картонной коробкой в руках. Лузгин наставил на мужика пистолет, сказал:

— Хенде хох!

Мужик замер, оторопело глядел на Лузгина.

— Принес? — спросил Лузгин. Мужик кивнул, кадык на шее дернулся глотком. — Ну, принес — так поставь.

Мужик опять кивнул и осторожно опустил коробку на пол, медленно выпрямился.

— Чего принес-то? — спросил Лузгин. — Что молчишь? Язык проглотил? Это для Кротова?

Только сейчас он сообразил, что с каждым вопросом тычет заряженным пистолетом в сторону мужика.

— Извини, — сказал Лузгин и положил оружие на стол.

Мужик моментально развернулся и исчез за дверью.

— О, твою мать, напугался, — сказал Лузгин и хотел встать из-за стола и забрать коробку, но вдруг понял, догадался, словно увидел сквозь картон, что в ней и зачем она здесь.

Почему-то страха не было совсем, только глупая мысль: «А ты стреляться хотел. Сейчас как шарахнет — и привет». И еще: какой там взрыватель? Часовой механизм или другого действия? А если часовой, то на сколько? Минут на десять, чтобы успели уехать? Значит, и у него есть эти десять минут. А если радиоуправляемый? Отъехал, кнопку нажал…

«Спокойно, — сказал себе Лузгин. — Чего спокойно? Я и так спокоен».

Он медленно протянул руку, взял радиотелефон и набрал номер, который первым пропечатался в сознании. Ему ответили, и он спокойным голосом объяснил, в чем дело, вот только адреса не знал: пришлось рассказывать, как ехали, куда сворачивали.

— Вы на каком этаже находитесь? — спросили его. Он сказал. — Быстро в окно и бегом, подальше от дома. Услышите сирену, увидите машины с мигалками — встречайте. И без паники. Может, там и нет ничего. Выполняйте! И никакой самодеятельности!

— Есть! — ответил Лузгин и положил телефон на стол.

«Ага, в окно, — подумал он. — А там эти. Ухлопают в момент».

Он взял пистолет и попятился от стола в угол, где была дверь в ванную с туалетом, толкнул дверь задом, вошел, сел на унитаз. Правая рука с оружием вела себя нормально, лежала на колене в изготовке, а левая тряслась. Он положил пистолет на край умывальной раковины и поискал в карманах сигареты. Черт, оставил на столе, а зажигалка — вот она, но кому, на хрен, нужна зажигалка без курева?

Лузгин поднялся и выглянул в комнату. Пачка сигарет лежала на столе, а стол загораживал собой коробку. Он опустился на колени: на месте, проклятая. А он сидит тут, как дурак; не дай бог, сейчас мужики вернутся.

— Серега-а-а! — заорал Лузгин и чуть не оглох от собственного крика и подумал: а вдруг на звук сработает? Нет, не сработала, но больше орать он не решился, стоял на коленях и прислушивался, нет ли шагов, не скрипит ли гравий на дорожке.

«Господи Боже мой, за что?» — думал он, глядя на коробку. Ну почему именно он должен сейчас тут взрываться и умирать, когда он совсем ни при чем, это всё Кротов, это ему принесли, пизнесмен хренов, доигрался, денег ему мало, всё мало, лезет куда не надо, и Юрик этот засранный, бьет людей ногой по голове, кто же так делает, втравил, сволочь, теперь понятно — будут мстить, вычислили и принесли, следили, значит: двое приехали, двое вышли, а слесаренковский приход проморгали, думали, что в доме никого, а он тут сидит, с пистолетом, герой, это же здорово, что он тут остался, а если бы пошел тоже — вернулись и все к Богу в рай. Вон портфель слесаренковский, там бумаги, наверное, про депутата, пришел вербовать его, Лузгина, не случайно, значит, зашел, не просто водочки попить. Это мы все горазды — водочку на халяву, черт, весь хмель вылетел, стою тут на коленях, а там, может, и нет ничего в коробке, а я тут стою, всё отдам, ничего не надо, снова буду нищим и честным… Больно коробочка красивая, вроде как набор для офиса; был набор, теперь прибор, на вас на всех с прибором…