Анна Эрде - Дом на улице Гоголя

— Помнишь Юлю Астахову, дед? — такая худенькая смугляночка. Она раньше к нам с Германом приходила, ты ещё говорил, что эта девочка на Одри Хёпберн похожа. Вспомнил? — И после дедова утвердительного кивка, сумела его удивить: — Журналистка Юлия Логинова — слышал, наверное? — все про неё хоть краем уха да слышали — так вот, оказывается, это та самая Юлька Астахова. Её сегодня по ящику показывать будут, по третьему каналу. Есть такая программа, в которую приглашают известных в Загряжске персон, и долго-долго обо всём выспрашивают, а сегодня там будут пытать Юльку. Посмотрим?

Вечером дед с внучкой устроились перед нечасто включаемым телевизором. Ивану Антоновичу было прелюбопытно увидеть результат загадочной трансформации молчаливой девушки с сиротским взглядом в существо, по писанине которого нельзя идентифицировать даже его половую принадлежность. А Наташа, полагая, что раз Серёжка открылся перед женой своего друга, рассказал про то, что они снова вместе, это автоматически означает, что в ближайшем времени от Юли с Германом последует предложение встречи или что-то в этом духе, и она хотела увидеть ту, с кем ей предстояло возобновить дружеские отношения. Наташа очень волновалась — давно не было подруги, она уже забыла, как она делается, эта женская дружба.

Началась передача, и дед с внучкой смотрели на экран с нарастающей растерянностью. Наконец, Иван Антонович нарушил молчание:

— Юля прекрасная актриса. Она гармонична в созданном образе, и нигде даже пальчик её самой не высунется. Ведёт себя, вроде бы, раскованно, шутит, улыбается, а при том при всём закрыта абсолютно.

— Будем надеяться, что в личных отношениях она всё же снимает маску, — отозвалась Наташа, теперь ещё сильней сомневаясь, сможет ли сблизиться с Юлией. Волновалась она напрасно: призыва от Мунцев не последовало, в течение последующих двух лет пересечения двух женщин были эпизодическими, никак не располагающими к сближению. Совсем недавно произошла их встреча в Никольском, но Наташа так закрутилась с делами, что забыла рассказать о ней деду.

«Живьём» Юлю, ставшую знаменитостью местного масштаба, дед не видел, а вот с её супругом встречался — тот иногда заглядывал на улицу Гоголя в компании верного друга Серёги — всё тот же мальчик, только подрастерявший обаяния юности, и не приобретший взамен ни мужественности, ни стати. «Не удалось ему, стало быть, овладеть ситуацией, — исподволь наблюдая за Юлиным мужем, размышлял Иван Антонович. А делал ли он для этого всё, что было в его силах? И сделал ли он хоть что-нибудь? Плывёт по течению, и не ведает того, что женщины при таких-то вот расслабленных мужьях всегда под бедой ходят».

Глава двадцать пятая

Юлин звонок никак не выходил у Ивана Антоновича из головы.

Когда Наташа вернулась вечером домой, дед удивил её сообщением: — Тебе сегодня звонила Юлия Астахова. — А следом Наташе пришлось удивиться ещё сильнее: — Она просила передать тебе совет соглашаться на предложение Батурлина, если мосты между вами ещё не сожжены окончательно. — И, стараясь говорить как можно непринужденнее, Иван Антонович добавил: — Что-то мне голос Юлин сегодня не понравился. Возможно, она приболела. Не хочешь отзвониться, справиться о самочувствии?

Герман сказал Наташе по телефону, что его жена сейчас находится в Москве, она ещё позавчера, в среду, улетела туда по делам. Теперь дед разволновался не на шутку — что за срочная нужда возникла у Юли в его внучке? Ведь не было у этих женщин привычки перезваниваться, а тут так приспичило поговорить, что она вдруг позвонила из Москвы. Однако нечто, ускользающее из памяти Ивана Антоновича, заставляло его сомневаться в том, что звонок был междугородний. Двушки! — субботним утром неожиданно вспомнил старый доктор. Юля, незнакомо хохотнув, сказала, что у неё оказалось много двушек в кошельке и четверть часа, которые некуда деть — поэтому, дескать, она решила сделать несколько звонков, в том числе и Наташе. Получается, она звонила из городского телефона-автомата.

Юля вернулась в Загряжск самое позднее в пятницу утром, а муж до конца дня пребывал в уверенности, что она находится в Москве. О банальном адюльтере Иван Антонович и не думал: напряжённый Юлин голос выдавал совсем не романтические настроения. Стряслось что-то очень нехорошее, и это нехорошее может представлять опасность не только для Юли Астаховой, но и для его внучки — такие тревожные мысли мучили Ивана Антоновича.