Анна Эрде - Дом на улице Гоголя

Следующий Наташин приезд ожидался в сентябре, ближе к очередной годовщине похорон деда и первой Германа. Боялись за Юлю: как бы опять не выбросило её в странное пространство-время, где нет утешения. Основания для опасений имелись: накануне сорокового дня Гериной кончины Юля соскользнула куда-то, где мучилась от дикой тоски, от неё, вообще-то, непьющей, уже сильно пахло спиртным, а она всё искала выпивки. Хорошо ещё, что Юрчик, вернее, отец Георгий, предусмотрел возможность рецидива и, приехав из Митяева на сороковины, захватил с собой пастуховскую тарелку. На годовщину смерти Германа блокиратором дело не обошлось: Юлю мотало не на шутку, уносило то в одни, то в другие таинственные дали. Отец Георгий увёз её до зимы в Митяево. А там и новоселье на улице Гоголя подоспело, к которому и Юля, другая, спокойная незнакомым ещё спокойствием, вернулась от отца Георгия, и Наташа из Парижа пожаловала.

Уехали, и, как выяснилось, надолго, на год. Юля вернулась к лекциям в Сорбонне и к своей книге. Проект, над которым Наташа и Сергей совместно работали, был успешно завершён — необходимость в её частых приездах в Загряжск отпала. Следующим летом и Маша поступила туда же, что и Платон: на архитектурный факультет загряжской строительной академии — так теперь стал называться институт, в котором когда-то учились Герман, Сергей и Наташа.

Осенью прилетели Юля с Наташей, ненадолго, на неделю. Сергей ждал, дождался, простился, думал, опять на год, и то в лучшем случае. Но девочки — так он называл роскошных парижских дам Юлию Мунц — она давно уже носила фамилию мужа — и графиню Батурлину — неожиданно появились в Загряжске под Рождество. «Девочки» уже знали от Платона остававшееся тайной для Сергея: он скоро станет дедом, а Юля, соответственно, бабушкой. «Маше только что семнадцать исполнилось! — сокрушался Сергей. — Первый курс! Что удумали, паршивцы?» Юля смеялась, как ни в чём ни бывало: «Кто ж в семнадцать лет такое специально удумывает? Так Господь управил». И Наташа улыбалась: «Не дадим твоей дочуре бросить институт, поможем с ребёнком. Не волнуйся, Серёжка». Мать Сергея сначала корила себя: «Это я не доглядела, дура старая!», но уже скоро с радостной деловитостью принялась готовиться к появлению малыша.

В начале лета появился на свет внук Иван. Помощниц и помощников Маше был полон дом, и первый — муж, Платоша, сам совсем мальчишка, а отец взрослый, муж заботливый.

Наташа приезжала чаще Юли — та уже не только в Сорбонне, но и в американских университетах читала лекции о Платонове. Наташа стала подолгу жить на улице Гоголя, возилась с маленьким Иваном. «Иванова внучка теперь бабушкой Ивану стала», — шутила не без горчинки. Куклу Лидочку, заветную, вынесла из своей комнаты для Ваньки, да только отказался он в куклы играть — мужичок. «Будет у нас ещё и внучка, пригодится твоя Лидочка», — умилялся Сергей нежности Наташиной.

Три года Ивану исполнилось, и затеялись молодые перебираться в Париж — продолжать образование в Европе. Сергей и подумать про их отъезд не мог без того, чтобы не свело желудок, да так, что ни стать ни сесть. Опустеет дом, замолчит, не затопают Ванюшины ножки, не зазвучит молодой смех. И она не приедет: зачем? Дела общего больше нет, общая радость — маленький Иван — тоже упорхнула из дома.

Без дела Сергей давно не сидел: встретился со своими бывшими студентами, которых когда-то подбирал для своего предприятия, объединились и отхватили большой заказ: проект торгово-развлекательного комплекса. Следом заполучили аквапарк, так дело и пошло. Ребята молодые, без избыточных рефлексий, легко вписались в предлагаемые обстоятельства: научились и «крышу» находить, и «откаты» кому надо производить. Что делать, если без этого сейчас нельзя? Ребята, по их выражению, не парились над эдакими пустяками. Главное — есть настоящая работа, и, значит, не нужно уезжать, можно жить дома. Сергею не приходилось заниматься сопутствующими творческой работе проблемами: на нём мозговой штурм. Молодые архитекторы уважали «старого спеца», не догадываясь, что прорыв Сергея произошёл совсем недавно. Наташа верила в него, и он смог. Никакой стены. Хотел, чтобы дочка им гордилась, и у него вышло.

Что же теперь? Для кого всё? — ведь ни дочки, ни Наташи с ним больше не будет. А тут новость: «На следующий год вернёмся, здесь поучимся, потом опять на какое-то время уедем, наверное, в Англию. Это сейчас нормальная практика — учиться в разных университетах. Пап, мы сможем пока оставить здесь Ванечку? Тётя Наташа обещала приехать, пожить в Загряжске, потом Платошина мама её сменит, бабушка согласна помочь с правнуком, да и мы будем прилетать при малейшей возможности. Не возражаешь?». Бабушка — это, разумеется, мать Сергея, Юлины родители к тому времени давно уже перебрались в Подмосковье и почти никак не отзывались на происходящее с дочерью. И на похоронах зятя их не было.