В. Строгальщиков - Слой-2

– Дело твое, – развел руками Кротов. – Давай прикинем, что у нас на сегодня.

Банкир раскрыл толстенный ежедневник, с неодобрением покосился на хилый лузгинский блокнот, который тот уже исписал в одну сторону, а теперь перевернул и писал на чистых оборотах использованных листков.

– Может, Юру подождем? – предложил Лузгин. – До девяти не так уж много осталось.

– Юра будет давать указания, а нам надо день прошерстить. Короче, поехали... Девять тридцать: Ефремов из «Независимой газеты». Встретил вчера, разместил?

– Да, поселили в «Кволити-отеле», доволен, просит график встреч по Тюмени и командировку в Ханты и Салехард.

– Решай сам. Если надо лететь – пусть летит, командировку выпишем официально, на харчи подбросишь из своих. Дальше... С «опросниками» ясно. Двенадцать пятнадцать: встреча Черепанова на судостроительном заводе. Готов?

– Вроде бы да. У нас есть свой человек в профкоме, мы ему дали бытовую телекамеру, он все заснимет. Будут три «подсадки» в зале с нашими вопросами.

– Пресса, телевидение?

– Игнорируют.

– Ну и ладно, – сказал Кротов. – Без прессы будет чувствовать себя свободнее, может, нагородит чего лишнего – пригодится. Где Рэ-Рэ? По Северам шастают?

Звукосочетанием «рэ-рэ» в организации определяли двух местных депутатов Госдумы – Райкова и Рожкова: первый баллотировался в областные губернаторы, второй его активно поддерживал и пропагандировал.

– По нашим сведениям, сегодня они перелетают в Нефтеюганск. Надо сказать Юре, пусть выйдет на пресс-службу компании «ЮКОС» и закажет полный отчет.

– Вот ты и скажи Юре, – подвел итог банкир. – Так, поехали... Четырнадцать тридцать: пресс-конференция Рокецкого. Вопросы прессе забросил?

– Забросил, – ответил Лузгин. – В щадящем режиме.

– Это ваши игры, ребята. Так, ориентировочно в шестнадцать – прием Купцова, секретаря КПРФ. Готовы?

– Встречаем без помпы, но глаз не спускаем.

– Лады. Семнадцать – общий сбор. Порядок. – Кротов прихлопнул ладонью ежедневник. – Кофе заварил?

Секретарши ещё не было, и они сами кухарничали в приемной, когда пришел Юрий Дмитриевич и с порога потребовал себе самую большую чашку.

С весенних времен московский эксперт Юра изрядно переменился: укоротил бороду и космы, сменил вечные джинсы и свитера на хороший неброский костюм при рубашке и галстуке. Свой новый наряд Юра именовал маскировкой и был совершенно прав: теперь он легко растворялся в любой чиновничьей толпе.

Тогда, в марте, после известных событий, вместе с Юрой исчез с горизонта лузгинской жизни и депутат Госдумы Луньков. Просто исчез и все. Лузгин помнил о полученных от нардепа пяти тысячах долларов, о грандиозных планах покорения Луньковым губернаторских высот и все время ждал, когда же эти люди снова появятся и натянут постромки, но время шло, закончилась регистрация кандидатов в губернаторы, и Лунькова в списке не оказалось. Лузгин ни черта не понимал в происходящем, а потом явился Юра, но уже без Лунькова, походя заметил, что «планы изменились», и предложил поработать в пресс-службе «Политического просвещения» – малопонятном Тюменском филиале ещё более непонятной московской организации «Россия – XXI век». Филиал выплыл словно ниоткуда, но моментально оброс деньгами и людьми, получил престижную прописку в Доме Советов. Лузгин поначалу все лез к Юрию Дмитриевичу с вопросами, и первым из них был такой: на кого из кандидатов мы работаем? – пока не уразумел главного. Это главное заключалось в том, что организация работала на победу независимо от исхода выборов.

В основном они занимались сбором информации обо всех кандидатах в тюменские областные губернаторы. Куда эта информация уходила и как она использовалась – ни Лузгин, ни тем более Кротов не знали. Всем заправляли эксперт Юра и постоянно сменявшие друг друга московские ученые вояжеры – бесконечно манерные, даже комплиментарные без причины, напоминающие воспитателей в детском саду: готовы гладить всех детей по головкам, лишь бы те слушались и делали, что им говорят старшие.

Кротов был в этом раскладе кем-то вроде диспетчера напополам с раздатчиком – добытчиком средств. Собственным банком он почти не занимался, свалив повседневную рутину на главбуха. Правда, именно кротовский банк аккумулировал деньги «Политпроса», и первоочередной задачей Кротова было крутить их и накручивать, а уже потом распределять по указанию. Истинного объема вращающихся вокруг «Политпроса» денег Лузгин не знал и узнать не мог – Юрий Дмитриевич на провокации не поддавался, банкир же был откровенен до грубости: «Не лезь, куда не надо». Лузгин на друга не обижался; в секретах тайной дипломатии и информационной разведки «Политпроса» Лузгин был куда посвященнее Кротова, но в силу полученных от Юрия инструкций ничем серьезным с банкиром не делился. Кротов как диспетчер отвечал за распорядок дня и исполнение работ, но не более, хотя вид имел начальственный и хмурый от забот.