Следующим утром Эльза Августовна вышла прогуляться в сквер. Цыганята приставали к прохожим, клянча деньги. Романа не было видно. Завидев знакомую старушку, дети засуетились и по цепочке шёпотом что-то стали передавать друг другу. И тут появился Роман. Он прямо направился к Эльзе Августовне и ещё на некотором расстоянии изготовился просительно протянуть руку. Она ничего не положила в его грязную ладошку, погладила вихрастую шевелюру и спросила мальчика, заглядывая ему в глаза, завтракал ли он. Его неподвижный взгляд дрогнул – как будто цыганёнок что-то смекнул. Эльза Августовна подошла к стоящей неподалёку матери Романа и, умилённо улыбаясь, обратилась к ней с просьбой разрешить сыну прогуляться с ней. Божий одуванчик в старомодной шляпе мог позабавить суровую толстуху, но она только сказала мужским голосом: «Спасибо, добрый человек!»
Старая женщина отвела ребёнка в кондитерскую. Первый раз она заговорила о том, как ведут себя хорошие мальчики, когда они стали перед необходимостью помыться. Чистое, освежившееся лицо ребёнка стало ещё красивее, но бледность, которую можно было назвать аристократической, не спадала с лица. Незаметно для себя старушка продолжала воспитывать Романа, припоминая примеры из жизни замечательных людей о том, как они держат чашку с какао, жуют бисквиты, не ёрзают на стуле.
Вечером за традиционной партией в «девятку» при свете абажура, потягивая яблочный сок, она рассказывала партнёрше по картам о своём поступке. Эльза Августовна вспомнила тюзовский спектакль «Золушка», для которого в своё время сделала костюмы. Особенно ей удался наряд принца. Она рассказывала Медее Апрасионовне, как тревожилась, наблюдая за курящим в перерывах между выходами «принцем». Пепел от курева мог попортить золотые атласные одеяния, в которые было облачено хрупкое создание – то ли юноша, то ли девушка, травести, похожая на Романа. Потом произошла смена актёра, и в наряд принца втиснулась не столь юная, уже раздавшаяся вширь другая травести. Костюм не мог долго выдержать и чуть было не пошёл по швам. Художница оставила его себе. Дирекция театра не возражала.
Приятельница Эльзы Августовны, как всегда, молчала, только под конец, при расставании, мягко улыбаясь, посоветовала не предаваться фантазиям. Мол, это небезопасно.
Слова Медеи Апрасионовны запали в душу старой художницы.
Костюм принца висел в старинном шкафу. Шкаф занимал почти половину комнаты и находился напротив кровати хозяйки. Иногда он вдруг оживал, когда немотивированно, без скрипа, медленно отворялась его дверца. Старушка механически водворяла её на место. В эту ночь спящей Эльзе Августовне показалось, что кто-то в упор смотрит на неё. Нафталиновый ветерок овевал ложе художницы. Она открыла глаза и увидела отверстый зев шкафа. В его глубине фосфорически светился костюм принца.
Всё следующее утро она чувствовала себя неуверенно – то порывалась выйти прогуляться в сквер, то принималась за рисование эскизов. Она не заметила, что даже не позавтракала. Постепенно чувство тревоги овладело ею: неприятное жжение под левой ключицей, сухость во рту. Но вот она надела своё лучшее платье, навела марафет, пересчитала деньги и направилась к двери. Она ещё немножко помялась на пороге, лихорадочно ища повод остаться, потом потянула на себя дверь…
На пороге стоял Роман. Неизвестно, как долго он стоял у дверей квартиры Эльзы Августовны и как нашёл её, – неподвижный взгляд мальчика ни о чём не говорил. Как ни странно, неожиданное явление цыганёнка не удивило старушку, но лишь добавило тревожности. Она замельтешила. Ей показалось, что надо что-то делать, говорить, чтобы унять подступающий страх. Старая женщина предложила Роману войти, завела его в ванную комнату, помыла.
Они говорили мало, но когда сели за стол завтракать, Эльза Августовна несколько успокоилась и пассажи на дидактические темы потекли сами собой. Весь день она развлекала мальчика, рассказывала ему о театре, говорила много, без остановки. Незаметно подкрался вечер. Старушка включила абажур. На вопрос хозяйки, а не хватятся ли домашние Романа из-за его долгого отсутствия, тот только криво улыбнулся. Особенно понравилось цыганёнку закрашивать эскизы. Он не знал названия цветов, но какие-то способности к художеству проявлял.
Моментами сомнения снова накатывались на пожилую женщину, и молчаливый гость не развеивал их. Неподвижный экран его глаз бесстрастно отражал скудный интерьер жилища одинокой старости. Только канарейка, взирающая на всё происходящее из своей клетки, похоже взволновала дитя природы. Мальчик несколько раз пристально взглянул на птичку, но ничего не сказал. Эльза Августовна наконец перехватила этот взгляд, который подсказал ей ещё одну тему для разговора. Когда она начала рассказывать о канарейках, пересказывая журналиста, Роман уже не отрывал взгляда от клетки. Эльза Августовна встала на стул и спустила её на стол, давая возможность гостю поближе рассмотреть птицу. Её неприятно поразила реакция Романа. Он вдруг оживился и попытался сквозь частые прутья клетки пальцем дотронуться до пернатого. Испуганная пташка заметалась в клетке.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу