Гурам Сванидзе - Сборник рассказов

В это утро я усыпил бдительность бабушки и явился в школу в летней сорочке с короткими рукавами. Был февраль, но дни стояли солнечные и сухие. Мне не было холодно, и поэтому я решил, что можно выйти из дома налегке. Прохожие оглядывались, а сверстники называли меня чокнутым. Классная руководительница отвела меня в сторонку и с озабоченным видом спросила, знает ли бабушка о том, как я вырядился. Получив отрицательный ответ, учительница печально покачала головой и отправила меня домой одеться потеплее.

Чтобы срезать путь и не попадаться на глаза знакомым, пришлось идти вдоль железной дороги… Я проходил зверинец с тыльной стороны. Его задние ворота были открыты настежь. Оттуда на меня пахнуло горячим утробным духом. На задний двор заводили старую белую лошадь. Под тяжестью лет её скелет осел, она раздалась вширь. Редкий хвост. Её давно неподкованными копыта глухо цокали об асфальт, на местами полинявшем теле виднелась розовая с голубоватым оттенком кожа. Из сарайного типа помещения, широкий вход которого закрывало замызганное полотно, вышел рыжий бородатый мужик в халате, как у мясника, с огромным ножом. Я стоял на железнодорожной насыпи, немного выше уровня пустыря. Когда слегка раздвинулось полотно, закрывавшее вход в сарай, солнечный свет выхватил из темноты красные подтёки, через которые шастали тени. Наверное, крысы.

Завернув за угол, я увидел Нугзара, прилипшего к той самой щели с видами на гиену. «Опять денег нет? Может быть, одолжить?» – крикнул я ему.

Подходя к дому, я почувствовал неладное. Дверь была бесприютно открыта, распахнута настежь. Внутри дома тревожно суетились люди. Из Тбилиси пришла скорбная весть.

Отца похоронили в деревне, на семейном кладбище. Когда я с матерью и бабушкой вернулся в городок, зоопарк не застал. На пустыре играли в футбол мальчишки с еврейской улицы, с другой стороны моста.