Гурам Сванидзе - Сборник рассказов

По широченному кругу располагались клетки, вольеры. Мне ещё не приходилось видеть такую безнадёжную маяту. Три горные козочки то стояли, топчась на месте, то испуганной группкой перебегали в другой конец вольера, дрожали, стучали копытцами по деревянному полу, замусоренному сеном. Их передвижения были столь немотивированными, что один из посетителей заметил: «Вот дуры!» Волки, шакалы, леопарды, медведи медленно, монотонно по диагонали, а кто по всему периметру клеток, вроде даже умышленно сторонясь тазов с кормом, слонялись из угла в угол. Будто единственной задачей было устало дотащить тяжёлую голову до угла, обнюхать его и двинуться обратно – обнюхивать другой угол. В их покрасневших глазах отпечатались признаки аутизма.

Публика пыталась привлечь их внимание. Злостно игнорируя надписи на табличках «Зверей не кормить! Не дразнить!» – она улюлюкала, неистово плевалась, бросала коржики и пончики, но безрезультатно. Некоторые животные пребывали в кататоническом оцепенении и лишь изредка меняли позу, что вызывало оживление среди посетителей.

В зоопарке работала одна разбитная баба. Она ходила в телогрейке, рот у неё был в золотых и стальных зубах. Эта женщина материлась, как мужчина. Чтоб не давать публике скучать, она устраивала «аттракционы» – подходила к сибирскому медведю и сзади толкала его железной шваброй. Тот, понуро сидевший в углу клетки, заполняя его всей своей огромной жирной тушей, поднимал морду и куда-то вверх ревел, как сирена пожарной машины.

Еврейская детвора толпилась у клетушки с белкой и хором обсуждала, сколько мог стоить этот потешный грызун. В это время он совершал свой тупой бесцельный бег в колесе. «Уважаемая, сколько стоит этот беличка?» – обратился самый старший из детворы к работнице зверинца. «Не продаётся, госсобственность!» – отрезала она.

Среди посетителей я увидел молоденькую учительницу зоологии. Она проводила экскурсию с детишками. Особенно их привлекла серая макака, самый оживлённый обитатель зверинца. Обезьяна верещала, кривлялась, ловила на себе блох. Недостаточно воспитанные дети отпускали комментарии по поводу её седалищной мозоли. Учительница одёргивала их, но в какой-то момент чуть не сгорела со стыда. У меня создалось впечатление, что та самая затейница-служащая специально подстерегла беленькую девушку. Когда педагог рассказывала школьникам об обезьянах, она устроила коронный номер: поманила макаку яблоком, а потом показала кукиш. Разъярённая обезьяна встала на дыбы, обнажив крупные самцовые причиндалы под смех мужской части толпы. Служащая с жадным выражением глаз смотрела на девушку. Тут её позвали: «Миша, беги сюда, опять Лёвка надрыстал!»

Вольер с табличкой «Африканский лев» был занавешен грязным брезентом. Только сильно нагнувшись, можно было увидеть полинявшую кисточку хвоста хищника.

– Почему занавесили льва? – спросил я у работников зверинца. Они прохлаждались, курили сигареты и не обратили на меня внимания. Я прислушался к их разговору. Один из них с достойным видом делился воспоминаниями о том, как был рабочим в московском цирке, подбирал за животными. «Я всех знал по запаху их говна. Бывало, захожу в цирк – и уже чувствую, что Борька, суматрский тигр, нагадил». В это время из клетки со львом вышла Миша с ведром и шваброй. «Ну, что там?» – осведомился бывший рабочий цирка. «Наверное, уже сегодня царапки откинет!» – ответили ему. В этот момент в другом конце зоопарка раздались крики. Кто-то всё-таки вывел из себя верблюда. Он плюнул в обидчика и угодил ему прямо в лицо.

Ночью меня разбудил мощный звук. Это ревел лев. Рык был низким и прерывался старческим кашлем, от его величественных обертонов вибрировали стёкла. Мне стало страшно. Казалось, что лев совсем рядом. Я глянул на бабушку: она продолжала мирно спать. Я впал в панику, когда вой, страдальческий и трагический, вдруг поднялся до высочайшей ноты, из-за чего ещё сильнее застучали стёкла, и… оборвался. Наступила тишина. Слышны были только приглушённые встревоженные голоса из соседнего двора. По дороге проехала машина. Со стороны железной дороги донёсся непродолжительный гудок. Я заснул. Когда проснулся, обнаружил, что спал на кровати отца.

Утром весь городок обсуждал событие – в зверинце помер лев. Делалось это в таком тоне, с каким говорят о произошедшем землетрясении. Каждый вспоминал, где находился и что делал, когда завывал лев. Один сосед для пущего юмора рассказывал, что находился в туалете во дворе и чуть не провалился от страха в выгребную яму.