Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

– Генеральная доверенность у него была? – спросил я.

– Да, сам показал. А у того гражданина кирпичный завод. Но из санатория он не может за ним наблюдать. Завод был у одного арендатора, у другого, сейчас простаивает. Ну, кирпичники же все друг друга знают. И мы знали, что есть такой маленький завод в аренде, то работает, то не работает. Ни разу там не были. Это далеко. Какого знаменосец хотел совета, он никак не мог объяснить. Умолял поехать с ним туда. Посмотреть опытными глазами, а то ведь он – смущался и запинался – в кирпичном производстве не разбирается. Мы с Мартой съездили. Ну, запущенный, конечно. Залежь глины хорошая. Мы думали, что он хочет сдать в аренду. Стали советовать, обещали арендатора найти. А он предложил нам купить. Но не весь, а половину. Чтобы получилось объединенное производство, и тот гражданин стал нашим партнером и содиректором. А практически знаменосец как его представитель. Мы поудивлялись и отказались. А он вдруг стал наседать. Завод простаивает, так нельзя, автономия заинтересована в строительстве. Мы отвечаем: сдавайте в аренду. Нет, арендаторы только портят, нужен хозяйский глаз. Мы начали предлагать ему разные возможности. Продать, например, эту половину арендатору. Он отвечает: я продаю – вам, на тех условиях, какие назвал. Мы говорим: нам это не подходит. А он закатывает глаза: как же так? Ваш соратник, инвалид без ноги, болен туберкулезом, человеку надо помочь, а вы бросаете его на произвол судьбы. Граница не выстоит без солидарности и взаимопомощи! Герою-инвалиду нечем будет платить в санатории. Он погибнет! Разве, спрашиваем, за него не город платит? Ветеранам все расходы на лечение оплачивают их города.

– Этот ветеран действительно существует?

– Наверное, да. Документы существуют. Мы ошибку сделали, что стали объясняться. А он, представляете, почти что угрожает: вы побывали на заводе и все выведали, теперь не имеете права отказываться. Вы взяли на себя обязательства! Что же выходит? Говоря грубо, мы за собственные деньги получаем огромные хлопоты, а главное – себе на шею начальника. Содиректор, видите ли! В вежливой форме так ему и сказали. А он не отступает и давит. Вы что, говорит, мне не доверяете? Вы меня боитесь? А почему ополченцы боятся свою службу безопасности? Что вы скрываете?.. Странно. Как-то даже несерьезно. И мы подумали, что лучше нам с ним не объясняться, а просить вас быть нашим представителем.

Золотой хмель утра. Постукивают колеса тележки и узкие копыта темного мула. Я степенно беседую с молодым возницей, у которого за ухо заправлена кисточка жасмина. Мягкий бархат тени, острый блеск солнца. Жарко сегодня будет!

Прощаемся у поворота к конторе. Анита поливает из лейки мостовую. Останавливаюсь, как будто вспомнил о чем-то. Открываю портфель и сосредоточенно перебираю бумаги. Исчезай, крошка.

Листок с задачами на день. Читаю, хотя прекрасно помню. Под вечер соберется врачебная комиссия, поведу старого Юлия. Записанных на сегодня трое. У братьев сад в совместном владении, хотят оформить status quo. Дело простое и мирное. Другое – о страховке – посложней. Бестолковый владелец застраховал дом с лавкой и спохватился, что неудачно. «Выручайте!» А прямо сейчас удивительный клиент. «Зайду с утречка пораньше». Хочет вместе со мной прочесть «от корки до корки» семейный кодекс. Чтобы понять «узкие места». Отец выдает дочку замуж. Решил «вникнуть в закон». По сути, совершенно правильно и всем бы так. А по сложившимся привычкам – редчайшая редкость. А вот и он – появляется в перспективе улицы. Я и не ожидал, что собственная контора – это так увлекательно.

Нервные переговоры ждут потом, в полдень. Посмотрим. Любопытно. Даже очень.

Когда часы собрали стрелки к двенадцати, кодекс был прочитан. Ответственный отец потирал подбородок и размышлял о брачном договоре. «Хорошо бы. Вот только не обидится ли будущая родня? У нас такого еще не бывало». Договорились, что приведет и будущую родню.

Полуденный зной. Я повязал белую косынку и вздумал было по общему примеру заложить цветок за ухо. Нет, смешно.

Гражданская экспедиция располагалась не в ратуше, а на окраине, в белом одноэтажном доме за высоким каменным забором. Похоже, забор недавно надстраивали.

Четыре ступеньки к двери, белый парусиновый навес, кадка с розовым олеандром. На скамейке у крыльца мальчишка что-то выплетал из полосок замши. Увидев меня, бережно убрал с колен рукоделье, браво вскочил и доложился: «Дежурный экспедиции! Вы к знаменосцу? Проходите! Первая дверь налево!» И даже ногой притопнул, гвардеец.