Елена Котова - Период полураспада

– Нет, только за границу! – твердила Галя. – Ты должна ходить со мной на вечеринки. Там мальчики из МГИМО и института военных переводчиков.

Алка не признавалась Гале, что у нее нет денег на походы в кафе «Националь», где собиралась так называемая «золотая молодежь», студенты университета, МГИМО, института военных переводчиков. Да и мальчики эти не про нее… К мужскому окружению она приглядывалась в основном в библиотеке МИСИСа. Она считала, что знает, каким должен быть ее собственный мир, не зря же она просиживала вечерами у подруг в Новосибирске, впитывая все, что знали те. Она не завидовала ни Люсе, ни Гале, она обдумывала свой путь.

Миниатюрная, с черными вьющимися волосами, блестящими темно-карими глазами, звонким, переливчатым смехом, Алка сводила с ума пол-института. Она записалась в секцию художественной гимнастики, и на помосте никто из студенток не мог с ней сравниться в вольных упражнениях. Одевалась она с шиком, когда случайно заводились деньги, тут же спускала их у барыг, болтавшихся возле комиссионок, принося домой то узкие брючки, то габардиновый плащ, точь-в-точь, как у Марлен Дитрих. По ночам сидела не с учебниками, а со спицами, выискивала в журналах свитера с рукавами буфф, с узорами на груди, которые терпеливо разукрашивала бусинками и поломанной бижутерией.

Свела с ума Алка и Зорана. Высокий золотоволосый югослав из Белграда отправился провожать ее домой после закрытия библиотеки. Когда, спустя месяц, Алка впервые привела его в квартиру на Большом Ржевском, Катя, Маруся, Милка обомлели. Такой благородной красоты, такого налета совсем другой жизни не было и не могло быть ни у одного мужчины. Больше всех была поражена Ирка. Она восхищалась сестрой, ее таланту придирчиво выбирать в друзья и подруги лучших из лучших. Конечно, она не могла выбрать никого иного, кроме Зорана.

Ирка и сама была необычайно хорошенькой – черноглазой, яркой, как отец, с пухлыми выразительными губами, совсем не похожей на мать, прямую и мосластую, с тонким, неизменно поджатым ртом и глубоко посаженными серыми глазами. Но сравнивать себя со старшей сестрой ей не пришло бы в голову, сестра была совершенно особенной, а она, Ирка, – обыкновенной. Она сутками просиживала за роялем и не стремилась завоевывать мальчиков, да и какие мальчики в Гнесинском институте. А вот Алочка…

Никто не умел так одеваться, как ее сестра, так головокружительно смеяться, откидывая волосы назад, ни у кого не было и быть не могло таких ослепительно белых, ровных зубов. Если бы еще сестра пускала ее в компанию своих студенческих приятелей, что собиралась в угловой комнате на Ржевском каждую неделю! Она бы, Ирка, ничего никогда не сказала бы, просто сидела бы тихонько в уголке. Какое это было бы счастье! В угловой комнате собирались такие интересные люди! Там обсуждали Цветаеву и Пастернака, а то и Шостаковича. Но Алка же ничего не понимает в музыке! Хотя это ей не нужно…

В компании Алки были и совсем взрослые люди – одна пара успела не только пожениться в институте, но даже завести ребенка. Оба прошли фронт, им было уже по двадцать шесть, они торопились наверстать упущенное. Оставляли ребенка под присмотром соседки только ради того, чтобы сбегать в гости на Ржевский, именно к Алочке.

Не выдержав, Ирка пересекла коридор и беззвучно приоткрыла дверь угловой комнаты. Муж и жена – как же она забыла их фамилию? – сидели в обнимку на диване, муж рассказывал какую-то смешную историю. Два парня сидели на письменном столе дяди Соломона – какое счастье, что тот не видит, – Алка решительно выдворяла родителей посидеть у родственников, когда к ней приходили гости. На столе две бутылки вина, а Алочка… Сидит на коленях у Зорана, обнимая его за шею и хохочет, откинув голову и щекоча локонами его щеку. Сидит на коленях! Как это может быть?

– Ир, тебе тут делать нечего, – встрепенулась Алка, увидев стоявшую в дверях сестру. – Иди к своим нотам, ты еще маленькая, тут взрослые.

Ирка отправилась на кухню. Мама и тетя Катя возились у плиты.

– Не нравится мне эта компания, Катюша, – повторяла Маруся, нарезая кругляшками морковь в суп.

– Тебе не нравится Зоран?

– Зоран не может не нравиться. Но зачем Алочке этот роман, что хорошего может из этого выйти? Чем дольше, тем труднее ей будет с ним порвать….

– Маруся, может, она сумеет как-то устроить…

– Катя! Что устроить?! Браки с иностранцами запрещены! Что с ней будет, когда они закончат институт?