Елена Котова - Период полураспада

Наталия Семеновна говорила с экрана о Викторе Степановиче, о детстве Юры. В ее рассказе не было, правда, места для дочери, но Гулю это не обижало, скорее щемило сердце понимание, что этим фильмом мама стремилась сплести потуже нити, связывавшие Юру с бабушкой и дедом. Как дедушка, державший Масю на руках перед камерой, Алка, двумя десятилетиями позже, стремилась оставить внуку память о себе, о своей любви, в которой растили его именно бабушка с дедом, и никто иной.

От иных хлопот, связанных со свадьбой Юры Котова и Эрин Янг, семья Котовых была освобождена традициями их новой страны. Лену приятно поразило, что в Америке нет места стычкам и финансовым сварам родителей. Свадьбу устраивают родители невесты, принимая в расчет лишь ожидания дочери и собственные возможности. Родители жениха оплачивают свадебное путешествие, сообразно вкусу сына и собственному бюджету. Все просто и разумно.

Никто из Котовых не понимал, зачем нужен длинный белый лимузин, почему надо созвать пятьдесят родственников Янгов со всех концов Америки, поставив каждому табличку с именем в рамочке из чистого серебра, а мужчины должны быть непременно в смокингах. Но им этого понимать было и не нужно: если Янгам хочется выбросить тысяч пятьдесят на свадьбу, это их решение.

– Чуня, куда ты хочешь поехать в свадебное путешествие? Неделя в Париже? В Венеции?

– Мам, хочу просто в Мексику, в Канкун.

– Чунь, ты сам сможешь поехать в Канкун. Мне хочется, чтобы ты съездил туда, куда ты сам не сможешь себе позволить.

– Мам, я не хочу ни Парижа, ни Венеции! Хочу валяться на пляже и ни о чем не думать. Приличный пакет для обычных людей, чтобы «все включено», чтобы не напрягаться, и чтобы тысячи на четыре, не больше. Ты потянешь?

– Малыш, деньги в этом вопросе не главное…

– Мам, у тебя их сейчас нет… Правда, не надо Парижа. Нам будет хорошо в Канкуне.

Юра и Эрин улетели в Канкун наутро после свадьбы. У Лены оставалась еще неделя отпуска, они с мужем собрались покататься на лыжах. О серьезных курортах речь не шла, потому что денег действительно не было, Коля снял квартирку, причем именно в Западной Виржинии, где цены были никакие, потому что горы были никакие. Так, размяться и над техникой поработать. Мама, которая всю жизнь во все отпуска непременно ездила с Колей и Леной – в Париж, в Лондон, в Баварию, во все поездки на море, – на этот раз отказалась ехать наотрез. На Гулины уговоры не поддавалась, повторяя, что теперь она точно никому не нужна. В позапрошлом году ее не взяли в Амстердам и в Бельгию, о которых она мечтала всю жизнь, а теперь зовут в какую-то дыру. Они будет кататься на лыжах, а она что будет делать? В паршивом номере сидеть?

Мама была раздражена и казалась очень уставшей от свадьбы, от хлопот с фильмом, кстати, получившимся замечательным. Отчаявшись увезти ее подышать горным воздухом, Лена с Колей уехали одни. Вернувшись, Лена увидела, что мама совсем скисла. В доме было почему-то страшно холодно, мама, закутавшись в пледы и шали, все больше лежала в постели, не зажигая света в зимние сумерки, спускавшиеся уже в обед. Лицо было серым, то ли от холода, то ли от одиночества в пустом доме, то ли от дум об ушедшем от нее навсегда внуке, который не стал тем, кем должен был стать. Не стал, потому что она одна билась над устройством его жизни, ей никто не помогал, и главное, ей не помогала дочь.

Мама жаловалась на боль в боку, но к врачам идти отказывалась.

– Гуля, что они понимают, эти американские врачи? Мне жаль твоих денег.

– Мамуля, что ты говоришь! У тебя же страховка.

– Да, но двадцать процентов тебе придется доплачивать.

– Мама, о чем ты? Дорогая страховка пропадает, потому что ты пытаешься мне сэкономить двадцать процентов? Обещай мне, что как только я уеду, ты займешься собой и сделаешь все обследования.

– Вот приеду к весне в Москву, там и сделаю. У своих врачей, которым я верю, дешево и быстро.

– Прошу тебя, приезжай скорее.

– Да… Теперь меня тут ничего не держит.

В это же время Коля лишился работы: газету «Сегодня» закрыли. Не успела Лена вернуться в Москву, как в ее невзрачном банке его коллектив пошел на нее уже открытой войной, она видела, что снова теряет работу… Нерадостно закончился год, закончился век. Лена ждала только, чтобы поскорее приехала мама. Как обещала, на всю весну и лето. Мама приехала в начале апреля.

Наталия Семеновна не знала, что именно с ней, и почему так болит бок. Она знала только, что прощается с Америкой и едет в Москву умирать. На следующий день после приезда пошла к «своим врачам», те, сделав нехитрое обследование, которое давно можно было сделать и в Америке, поставили диагноз: запущенный рак почки.