Владимир Малик - Тайный посол. Том 2

Именно так, самозабвенно верили казаки, восставшие крестьяне и горожане в Богдана Хмельницкого. Подобной веры и он, Сирко, добивался у своих подчиненных. И, кажется, достиг желаемого…

Крымчаки остановились в полуверсте от казачьих шанцев. Над ними колыхались бунчуки и развевались знамена. Одиночные всадники вырывались из орды и мчались к казачьему лагерю. С безопасного расстояния они выкрикивали обидные ругательства и поворачивали назад.

В звенящем от зноя небе кружатся вороны – извечные спутники войск и кровавых сражений.

Запорожцы залегли, по своему обыкновению, тремя рядами: передний должен был вести огонь, два задних – заряжать мушкеты. В центре и на флангах Сирко установил пушки, гаковницы и фальконеты. Пушкари зарядили пушки, приготовились выстрелить, как только ордынцы приблизятся на полет ядра.

Хан медлил с атакой. Опытный воин, он понимал, что собранное наспех из разных мест войско может не выдержать первой стычки и повернуть вспять. Прямо на глазах запорожцев принялся перегруппировывать свои отряды, выставляя вперед вооруженных огнестрельным оружием сейменов.

– Черт гололобый! – выругался Сирко, наблюдая за маневрами хана. – Кажется, он всерьез принялся за нас. Думает раздавить одним ударом… Эх, был бы тут Палий! Как мне сейчас недостает его пятитысячного отряда… Эй, Ивась, коня!

Джура подвел серого тонконогого коня. Придержал стремя. Думал помочь кошевому, но Сирко отвел его руку, так как чувствовал на себе взгляды всего войска и не хотел перед боем показать, что его уже гнут к земле годы. Поэтому сел в седло сам. Лишь джура заметил, как напряглось тело старого атамана и с каким свистом вырвался воздух из его груди. Возраст брал свое…

Сирко поскакал перед шанцами.

– Братья атаманы, молодцы, войско запорожское! – привычно обратился он к воинам. – Настало время, когда каждый из нас должен забыть обо всем на свете, кроме одного: как победить врага. Каждый из нас должен драться сегодня за двоих, ибо врагов – не скрываю этого – вдвое больше, чем нас. Но издавна известно, что смелый запорожец стоит трех ордынцев. Так разве дрогнет у кого сердце, опустятся ли руки, если на него нападут двое, а то и трое? Помните: Сирко никогда не отступал! И неужели найдется среди вас хоть один, кто сегодня бегством опозорит мою седину, а на свое имя накличет вечное проклятие и презрение всего товарищества? Верю: не найдется такого… Знайте: с этого кургана, – он указал рукой туда, где стоял его шатер, – я сегодня увижу нашу славную победу над Мюрад-Гиреем или найду там свою смерть. Иного быть не может. За отчизну, за освобождение из неволи люда христианского мы все, братья, станем грудью против врага ненавистного, извечного! Победа или смерть!

– Победа или смерть! – откликнулись воины.

– Умрем, но не отступим!

– Слава батьке нашему – Сирко!

Сирко поехал дальше вдоль неглубоких шанцев, а воодушевленные его проникновенными словами запорожцы провожали взглядами своего любимого атамана, за ним они готовы были идти в огонь и в воду, от его слов каждый ощутил в себе такую силу, которую, казалось им, ничто на свете не сможет сломить.

Объехав поле, где вот-вот должен был вспыхнуть кровавый бой, Сирко повернул назад и поднялся на курган. Кошевая старшина и наказные атаманы Иван Рог и Иван Стягайло – они в случае смерти кошевого должны были заменить его в бою – посторонились, освободив место на самой вершине.

– Глянь, Иван, к хану прибывает подмога, – тихо сказал Рог, показывая рукой через головы ордынцев, уже выстроившихся и ожидавших приказа атаковать.

Действительно, с юга приближалось в туче пыли войско.

– А может, это наши возвращаются?

– Нет, Ивась ясно видит татарскую одежду на всадниках… Да и знамена их… О, я уже и сам вижу!

– Да, да, и я вижу, – произнес Сирко. – Ну что ж, вместо двоих на каждого из нас теперь будет по три врага. Только и всего!

На лице кошевого не дрогнул ни один мускул.

– Ты так спокойно говоришь, Иван! – воскликнул Стягайло. – Можно подумать, что наперед знаешь исход боя.

– Отчего ж, знаю! – ответил Сирко. – Мы сегодня или победим, или погибнем… Не будет иного. Мы не сдадимся – и потому я спокоен. Советую и вам, атаманы, так настроить себя…

Захватив улусы вдоль Альмы, Качи и Бальбека, Палий повернул назад, чтобы вовремя прибыть в стан Сирко. И хотя торопился, так как времени оставалось мало, пошел по новой дороге: хотелось потрепать еще несколько улусов и освободить невольников. Путь его лежал из Булганака на Чатырлык, а уже оттуда – на Джанкой и Сиваш.