Наталья Горская - Власть нулей. Том 1

– Правильно, – сразу оживилась и энергично закивала Степанида Андреевна. – Я бы полстраны посадила. Да не просто в камеру, а в трудовые лагеря, чтобы работали! Как мы работали без выходных и зарплат. Уж так работали, что шкура на руках лопалась!.. Я бы молодёжь всю в колхозы запихнула, а тех, кто постарше – на заводы и фабрики…

– Колхозов-то нет давно, спохватилась, – прервал её фантазии Рожнов. – А сама бы с хлыстом ходила и следила за выполнением работ, да? И называлась бы твоя должность «главный хлыстогон федерации»… Вам бы только пересажать да перевешать всех – дальше этого фантазия не работает. Типичные мечты мелкой сошки. Я вот о чём думаю: почему у немцев и тоталитарный режим был, и те же репрессии и войны, но и дороги построили, и роскошные дома? А мы всю жизнь в бараках прожили, по бездорожью проходили и всё чего-то кричали о своём превосходстве над всем миром. Чего кричали-то, спрашивается? Только голосовые связки надорвали. Ведь можно и при тоталитарном режиме продумать всё для жизни. Можно жить скромно и сдержанно, но при этом не забывать про элементарный бытовой комфорт. Это нас приучили, что асфальт на дорогах – непростительная роскошь, в то время как окружающие нас со всех сторон братские народы «нужду терпят»: не все ещё компьютерами с выходом в Интернет обзавелись.

– Ну ты сказал, ха-ха-ха!

Никто не заметил, как на почте наступил конец рабочего дня. Машина с деньгами так и не приехала. Светка Ерёмина наскребла из денег за «коммуналку» ещё несколько пенсий и попросила всех очистить помещение. Оставшиеся без пенсии потянулись к выходу и продолжали спорить:

– Говорю вам, что если бы у нас провести Зимнюю Олимпиаду…

– Да не Олимпиаду нам надо, а дяпутата какого-нибудь в кандядаты… то есть кандядата в дяпутаты, чтобы он до спикера Госдумы дослужился, а то и до мянистра какого-нибудь. Приехал бы к нам на каникулы и…

– Даёшь спикера от Ведьминой Горы!..

– Ищите спонсера! Бабоньки, вся надежда на вас, пока вы ещё ценитесь на мировом рынке разврата.

– Пятьдесят восьмую статью вернуть! От пяти до семи лет строгого режима, а то, ишь, зажрались!..

– Молодёжь всю в кылхозы, а остальных – на заводы…

– Лучше сразу в концлагеря. Гулять так гулять, по полной.

– Чтобы поработали, как мы! Бесплатно! Чтобы шкура на руках слезла! И на заднице – тоже!..

– Ох, недоработал кто-то с твоей задницей, как я погляжу…

– Даёшь присоединение к Финляндии!.. Или кто там ещё рядом с нами есть?..

– А может, на нас ещё террористы нападут, а? Только без особых жертв, а чтобы про нас власти вспомнили. Слышали анекдот? «Когда Ельцин пообещал Югославии дать десять миллиардов рублей на восстановление, жители Воронежской области обратились к НАТО с просьбой немножко их… побомбить».

– Хе-хе! «Немножко» – это как?

– Ну, чтобы после этого хотя бы Мировой наш проспект заасфальтировали.

– Ах, асфальт мой, асфальт, ты моё желание, ты и радость моя и моя печаль…

– Да! Асфальт, красивые машины, цокающие каблуки!.. Вот она – настоящая жизнь… Надо будет к асфальту купить новое пальто, а то нельзя же по красивой улице с асфальтом ходить чёрт-те в чём!

– Да, а ещё бы трезвого кавалера в хорошем костюме и при галстуке…

– Вот бляди! Всю страну разбазарили на свои туфли и польты, тьфу!

– Да вы больше пропили, дяди.

– Реально хочу асфальту на дорогах! Не надо мне ни кавалеров, ни польт – дорогу дайте хорошую!

– Чтоб по ней удобнее было драпать отсюда? Э-э нет, не выйдет, тут будешь свой век догнивать!

– Мда-а, крепостное право-то у нас только в учебниках отменено, а на деле…

– А на деле нет ни прав, ни дорог!

– Вот вы всё о себе, да о себе думаете, а в Анголе, между прочим, дети голодают!

– Да? А наше высшее общество тоже голодает. На диетах сидит – лишний жир сгоняет килограммами.

– Да всё не то вы говорите! Трагедия нужна. Ведь трагедии тоже полезны. Благодаря страшной трагедии Беслана весь Североосетинский край удостоился внимания со стороны правительства. Сразу «заметили», как там люди живут, произошли значительные позитивные изменения и в здравоохранении, и в трудоустройстве, и в строительстве, и во многом другом. Местные руководители уже не могут тихо-мирно красть и прятаться за рапортами об успехах, что у них всё окейно, когда на деле – хреново.

– В нашей стране пошумят-покричат и забудут. «Общесоюзный траур» кончится и забудут.

– И пусть забудут, зато асфальт останется. Асфальт твёрже и надёжней людской памяти, как, впрочем, и людской совести. Люди такие слабые пошли, такие ничтожные, мелкие, никто ничего не может. Зачем нам их память? Да и зачем им нас помнить? Так и себя забыть не долго, если всех помнить, свою жизнь спустить в тартарары.