Гийом Мюссо - Девушка из Бруклина

Потеря ребенка, смерть тому виной или исчезновение, затрагивает не только одну-единственную семью. Она сжигает все вокруг себя, втягивает все в себя, ломает оставшихся и уничтожает связи между ними, оставляя каждого наедине со своими кошмарами.

Марк доехал до развилки, но даже не притормозил. Сразу свернул направо, не взглянув ни на карту, ни на указатель. Он не знал наверняка, куда ведет его эта дорога, но точно знал, что идет по следу. Планеты выстроились, истина властно вступила в свои права. Она пробивалась на поверхность, ломая и разметая в пыль все, чем старались ее прикрыть. Естественный ход вещей был неотвратим и разрушителен.

А он, Марк Карадек, был всего лишь ее орудием.

После встречи с Мэй Су-юн я вернулся в гостиницу и забрал Тео. Хотел, чтобы после обеда он поспал. Мы с ним долго из-за этого препирались, но в итоге проиграл я. Сражение кончилось, как обычно, перед экраном компьютера, с которого подмигивал старичок Луи де Фюнес.

Зато в три часа, за «Рестораном господина Септима», Тео крепко заснул, и я вслед за ним оказался в объятиях Морфея.

Разбудил меня легкий звон эсэмэски. Я в ужасе открыл глаза. Тео ворковал на другом краю кровати, болтая ногами в воздухе и подкидывая Фифи, любимую плюшевую собачку. Я взглянул на часы: начало седьмого!

– Дерьмо собачье! – рявкнул я в огорчении, вскакивая с кровати.

– Демо собаче, – с улыбкой повторил сын.

Я вздохнул поглубже, чтобы не расхохотаться.

– Нет, Тео, не повторяй, это очень грубые слова.

Он задумался, не решаясь открыто приступить к освоению нового приобретения. Я просмотрел сообщения на телефоне. Последняя эсэмэска была от Мэй Су-юн: «Через двадцать минут встречаемся в «Перлманс кныш бейкери».

Я не стал обращаться на ресепшн, а позвонил Марике прямо из номера. Юная нянюшка сидела с подружками в «Рауле», маленьком кафе в Сохо. Заказывая такси по мобильному, по городскому я просил Марике побыть с Тео сегодня вечером. Она пообещала приехать через пятнадцать минут. И как добросовестный член капиталистического общества воспользовалась ситуацией и заломила несуразную цену, на которую я – увы! – вынужден был согласиться.

На встречу я примчался с опозданием чуть ли не в полчаса. «Перлманс кныш бейкери» оказался небольшим кафе на Эссекс-стрит, в двух шагах от 7-го участка комиссариата Лоуэр-Ист-Сайда.

Народа в кафе почти не было: у стойки развлекалась японская пара, фотографируя друг друга, а у стеклянной витрины сидел старичок, рекламируя блюда еврейской кухни. В глубине белело несколько пластиковых столиков, окруженных красными табуретками, обитыми дерматином.

Я удивился и занервничал, не увидев Мэй, сел за столик поближе к выходу и попросил бутылку воды. Предыдущий посетитель оставил на столике «Нью-Йорк таймс», и я, ругательски ругая себя за то, что заснул, машинально принялся перелистывать газету, не спуская глаз с двери. Дышать тут было нечем. Старый вентилятор медленно перелопачивал теплый воздух, пропитанный запахом чеснока, жареного лука и петрушки. Завибрировал телефон. На этот раз сообщение прислал Алан.

«Приезжайте ко мне немедленно, А.Б.»

«Что случилось?» – послал я вопрос.

«Новости о Джойс Карлайл»

«Поделитесь»

«Не по телефону»

«Приеду, как только смогу», – пообещал я.

Я набирал очередное послание, когда дверь открылась и в «Бейкери» вошел мужчина. Моего возраста, поджарый, темноволосый, с трехдневной щетиной. Лицо усталое. Он распустил галстук и поддернул рукава. Как только заметил меня, тут же уверенно направился ко мне и уселся напротив.

– Следователь Барези, – представился он. – В прошлом коллега Мэй. Мы вместе вели дело о смерти Джойс Карлайл.

– Рафаэль Бартелеми.

Полицейский вытер лоб бумажной салфеткой.

– Мэй попросила встретиться с вами. Говорю сразу, времени в обрез. У республиканцев дебаты, и вот уже три дня мы света белого не видим.

Похоже, Барези был здесь своим. Хозяин тут же принес ему чем подкрепиться.

– Кныши только из духовки, Игнацио, – сказал он полицейскому, ставя перед ним поднос с картофельными пирожками, капустный салат и корнишоны.

Мне жег губы вопрос, и я его задал:

– Вы могли бы достать мне папку с делом Карлайл?

Барези налил себе воды и покачал головой:

– Дело десятилетней давности. Если папка сохранилась, она в архиве пятьдесят второго участка. Иначе говоря, отправлена в хранилище или Бруклина, или Куинса. Не знаю, что пообещала вам Мэй, но щелчком пальцев такую папку не достанешь. Нужен запрос. Оформлять его сложно, может уйти не одна неделя.