Энтони Поуэлл - Поле костей. Искусство ратных дел

— Входите, входите, — сказал капитан. — Кончили? Я думал, вы задохлись. Там нечем дышать.

С ним сидел еще офицер — тоже в чине капитана, высокий, светловолосый, элегантный. На лежащей рядом синей его пилотке — общевойсковая кокарда, изображающая льва с единорогом. Я протянул перевод через стол капитану разведслужбы. Он взял листы, встал со стула.

— Сейчас вернусь, Дэвид, — сказал он своему собеседнику. — Я Финну покажу, вы посидите, — прибавил он, повернувшись ко мне.

Он вышел. Второй капитан кивнул мне, засмеялся, и я узнал Пеннистона. Я встретился с ним в поезде, в один из моих предыдущих отпусков. Разговор у нас в вагоне шел о французском поэте Виньи. И о многом другом, давно улетучившемся из моей жизни. Я вспомнил, что Пеннистон назвал свою армейскую квалификацию особенной. Очевидно, эта и подобные ей штаб-квартиры — вот мир, где Пеннистон обитает и действует.

— Прелестно, — сказал он. — Мы ведь порешили, что встретимся снова. К стыду моему, я и забыл об этом. Нацеленность же вашей воли делает вам честь. Поздравляю вас. Или, быть может, это просто один из вечных ницшеанских возвратов, с которыми так свыкаешься? Вы работать сюда прибыли?

Я объяснил причину своего прихода.

— Так что, возможно, присоединитесь к свободным франкам.

— А вы не при них служите?

— Я к полякам приставлен.

— Там тоже такое учреждение?

— О нет. С поляками обращаемся как с державой. У них посол, военный атташе и прочее. А с Францией та тонкость, что мы все еще признаем вишийское правительство. У других же наших союзников имеются здесь, в Лондоне, правительства в изгнании. Потому-то у свободных французов не посольство, а миссия.

— И вы наведались к ним по службе?

— Зашел обсудить кой-какие общие для нас проблемки.

Мы еще поговорили несколько минут. Вернулся мой капитан.

— Вас просит к себе Финн, — сказал он мне.

Мы прошли коридором в комнату, где за столом, сплошь покрытым бумагами, сидел майор. Назвав мою фамилию, капитан ушел. Фуражку я оставил у него и отдать честь, следовательно, не мог, но, по батальонной и штабной привычке, вытянулся смирно. Майор, казалось, удивился этому. Очень неторопливо он встал из-за стола и, прямо глядя мне в глаза, подошел, пожал руку. Роста он небольшого, тело почти квадратное, плечи широченные, большая голова, бритое лицо матового цвета, нос — не нос, а клювище. Глубоко посаженные серые глаза. Смахивает на представителя крупных пернатых, но отнюдь не семейства совиных, как полковник Хогборн-Джонсон, — на птицу незлобную и в то же время неизмеримо более сильную. Лет ему что-нибудь пятьдесят пять. На старом походном френче с кожаными пуговицами ленточки Креста Виктории, Почетного легиона, французского Военного креста с пальмовыми ветвями и еще каких-то иностранных наград.

— Садитесь, Дженкинс, — сказал он. Негромко, почти шепотом. Я сел. Он порылся в бумагах.

— Мне прислал записку ваш командир дивизии. Куда она тут задевалась. Да вы придвиньте стул поближе — я туговат на ухо. Как поживает генерал Лиддамент?

— Генерал в добром здравии, сэр.

— Приводит дивизию в божеский вид?

— Так точно, сэр.

— Дивизия ведь территориальная?

— Да, сэр.

— Скоро он получит корпус.

— Вы полагаете, сэр?

Майор Финн кивнул. Он слегка смущен чем-то. Хотя от него буквально веет физической силой и стойкостью, в манере его ощутимо что-то негрубое, мягкое, почти нерешительное.

— Вы знаете, зачем направлены сюда? — спросил он.

— Мне было объяснено, сэр.

Он опустил взгляд на бумагу — это мой перевод. Стал читать про себя, чуть шевеля губами. Прочел строчку, другую — и стало уже ясно, что мне скажут. Неясно лишь, сколько еще продлится эта мука. Майор Финн прочел все мое сочинение; затем, сделав благородное усилие, принялся читать заново — то ли ради пущей убедительности, то ли набираясь духу для отказа. Так по крайней мере объяснил я себе это чтение — ведь он почти наверняка просмотрел мой перевод сразу же, когда капитан принес ему. Я оценил это его желание показать, что он делает для меня все, что может, не щадя даже себя. Дочитав вторично, он поднял глаза от бумаги, покачал головой, вздохнул и усмехнулся.

— М-да… — произнес он.

Я молча ждал.

— Боюсь, что это нам не подойдет.

— ?..

— Ваша письменная речь нас удовлетворить не может.

Взяв карандаш, он постучал им по столу.

— Мы бы с радостью вас взяли…

— Да, сэр.

— Мэшам согласен.

Мэшам, видимо, фамилия капитана разведслужбы.