Энтони Беркли - Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках

Роджер Шерингэм сидел на краю стола мистера Морсби и занимал старшего инспектора Скотленд–Ярда легкой и непринужденной беседой. Иногда тот даже мычал что–то в ответ, не отрывая, впрочем, глаз от досье, которое внимательно изучал. Со стороны могло показаться даже, что очень немногому из сказанного удавалось найти дорогу к ушам инспектора.

Вероятно, нечто подобное заподозрил и сам Роджер, поскольку он вдруг хлопнул ладонью о стол.

– Морсби! Вы сказали, что освободитесь к часу. Сейчас уже десять минут второго, по вашим же рабочим часам. Ваш ленч меня мало тревожит. Я начинаю волноваться за свой.

Старший инспектор вздохнул и захлопнул дело.

– Никаких проблем, мистер Шерингэм. Я просто искал для вас кое–что в том деле о мошенничестве, которым вы интересовались. Я готов.

Он вырвал свое грузное тело из кресла и подошел к двери, возле которой висела его шляпа.

Схватив свои перчатки и шляпу, Роджер поспешно соскочил со стола. Раз или два в месяц он приглашал старшего инспектора на ленч. Сам он называл это «водить дружбу со Скотленд–Ярдом». Скотленд–Ярд называл это «Мистер Шерингэм снова пришел дружиться».

Едва рука старшего инспектора коснулась двери, на его столе пронзительно зазвонил телефон.

– Одну минуту, сэр, – сказал старший инспектор.

– Проклятие! – вырвалось у Роджера.

Морсби снял телефонную трубку и прижал ее к уху. Постояв так, он боком обогнул стол, снова рухнул в кресло и, придвинув блокнот, принялся делать в нем карандашом заметки. Роджер наблюдал за его действиями с явным неодобрением. Ленч задерживался.

– Слушаюсь, сэр, – бодро проговорил наконец Морсби. – Вероятно, стоит захватить с собой сержанта Эффорда, да? Да, сэр, немедленно.

Он положил трубку и тут же поднял ее снова, чтобы набрать местный номер.

– Черт! – прокомментировал Роджер, пытаясь свыкнуться с мыслью, что ленча уже не будет.

Старший инспектор обзвонил еще четырех коллег, сообщив каждому, что ждет его через три минуты у выхода, после чего повернулся к Роджеру.

– Прошу прощения, мистер Шерингэм, – небрежно сказал он, повесив наконец трубку. – Боюсь, о ленче придется забыть. Давайте как–нибудь в другой раз.

– А что случилось?

– Убийство. Жилой квартал на севере Юстона. Погибла пожилая женщина. Я должен быть там немедленно.

– Убийство? – просиял Роджер. – Полагаю, ничего страшного не случится, если я поеду с вами?

Морсби замялся.

– Страшного–то, думаю, ничего, только, боюсь, вам будет неинтересно. Самая обычная кража с убийством и взломом. Без этих надуманных фокусов, про которые пишут в книжках. Найти парня, который это сделал – вопрос исключительно времени. Вам будет скучно.

– Я еду, – твердо сказал Роджер.

– А впрочем, может, вам и впрямь полезно будет увидеть, на что способен старый добрый Скотленд–Ярд, – не без злорадства согласился старший инспектор. – Как раз на таких вот делах мы собаку съели, – добавил он уже в коридоре. – Раскрываем девяносто девять из ста таких случаев. Вы сами удивитесь, как быстро мы с ним управимся.

– Когда за дело берется Скотленд–Ярд, – дипломатично ответил Роджер, – я не удивляюсь ничему.

У выхода их уже ждали две машины. Сержант Эффорд, обычно работавший с Морсби и беседовавший сейчас с водителем, приветливо кивнул Роджеру. Третьим оказался инспектор Бич, вызванный как эксперт по квартирным кражам. Следом за ними появился дактилоскопист, сержант Эндрюс с чемоданчиком, в котором умещался его нехитрый набор, и не прошло и минуты, как к ним присоединился фотограф, констебль Феррар со своей камерой. Не медля более ни секунды, машины выехали со двора.

Роджер оказался в первой машине рядом с водителем. Морсби, зажатый на заднем сиденье между Бичем и Эффордом, сразу же принялся излагать своим подчиненным то, что успел узнать о деле по телефону от своего начальника. Роджер слушал, перегнувшись через спинку своего сиденья.

Покойную, как уже было известно, звали мисс Барнетт. Пожилая одинокая женщина, живущая в одной из крохотных квартир многоэтажного дома на Плэт–стрит, тихой улочки, примыкающей к Юстон–роуд. С тыла окна дома выходили на колодец двора, куда можно было попасть из улочки, тянувшейся параллельно Плэт–стрит и связанной с ней переулком, под прямым углом пересекавшим обе. Этим утром обитатели соседних квартир заметили веревку, свисающую из окна кухни мисс Барнетт, выходящего во двор. В сочетании с бутылкой молока, до сих пор стоявшей под ее дверью и странными звуками, доносившимися среди ночи, как кто–то тут же вспомнил, из ее квартиры, это выглядело весьма подозрительно. Тем не менее соседи, как истинные лондонцы, терпеть не могли вмешиваться в чужую жизнь и только полчаса назад предприняли первые шаги.