Жаринов Викторович - Библиотека Дон Кихота

Книга, с которой столкнулся Алонсо Кихано Добрый, а затем и сам Сервантес, настолько всеохватна, всеобъемлющая, что ли, что порой ее границы простираются вплоть до царства первозданной Пустоты. Книга граничит с тем «безвидным миром» Хаоса, из которого сам Господь и создал нашу Вселенную.

Книга как воплощение творения противопоставлена этой «безвидной земле». Более того, Книга находится в непрерывном процессе становления.

Пустота же, граница Книги, — это Стабильность, это отсутствие каких бы то ни было изменений. Поэтому Пустота враждебна Книге. Этот конфликт относится к разряду неразрешимых: два столь противоположных начала стремятся к уничтожению друг друга. Книга хочет все больше и больше заполнить собой Пустоту, а последняя сопротивляется и, наоборот, стремится к тому, чтобы свернуть Книгу, как сворачивают прочитанный свиток. Одним словом, Пустота во что бы то ни стало желает остановить творческую экспансию Книги.

И упаси Бог, если кто-то окажется там, где проходит фронт этой борьбы. Всем хорошо известно, чем грозит смещение мощных тектонических земных пород. Землетрясение, эта необузданная стихия, в один миг готово уничтожить целые города.

Интуиция подсказывала, что с минуты на минуту грянет нечто такое, с чем еще не приходилось сталкиваться. Такого страха Оксана еще ни разу не испытывала. Тебе хотелось бежать, а ноги словно вросли в землю и налились свинцом. Тебе хотелось кричать, а гортань пересохла. Тебе хотелось поднять руку над головой, чтобы защититься от удара, а руки не слушались. Сигнал, идущий из мозга, не доходил ни до одной из конечностей, потому что и мозг был парализован страхом.

Такой ужас достойно могли вынести лишь библейские пророки. Но пророки эти не случайно причислены к особой, исключительной породе людей. Они всю жизнь сознательно готовили себя к этой роковой встрече с Первобытным Ужасом. А тут — слабая беззащитная женщина в купальнике, с маской и трубкой, которую так безжалостно вырвали из теплого Красного моря, где она еще совсем недавно безмятежно разглядывала стайки разноцветных рыбок.

Библейский Ужас, с которым сейчас и столкнулась Оксана, был тотальным. Он способен был разрушить психику так, как атомная бомба Хиросиму, превратив мозг в пепел, в ядовитые пары, в испарения.

Реальность. Турция. Наши дни. Поселок Чамюва.

Жены в ресторане также не оказалось. И это обстоятельство его немного встревожило. Однако не очень. Мало ли что? Жена могла отправиться что-нибудь выяснить у администрации. Например, почему пляжные полотенца не меняют каждое утро? Или что-нибудь еще в этом роде. В несезонье обслуга работала с ленцой. Успокоенный этой догадкой, Воронов сел на террасу завтракать, с минуты на минуту ожидая появления Оксаны, которая оказалась сейчас один на один с Библейской Пустотой.

В первом томе этого пространного романа есть примечательная глава под номером XX. В ней, на наш взгляд, лучше всего передан конфликт между так называемой Книгой и надвигающейся на Неё Пустотой. В упомянутом эпизоде на землю спускается необычайно темная ночь, такая темная, что не видно даже звезд. Это летом, в Испании, где облака — крайняя редкость?!

Эта тьма вселяет в душу верного оруженосца Санчо Панса такой неподдельный ужас, что он ни на шаг не может отойти от своего господина. Боясь, что Дон Кихот бросит его, Санчо тайком стреножит Росинанта. Все попытки Дон Кихота отправиться на поиски приключений, оказываются напрасными: конь делает лишь беспомощные скачки на месте. Эта сцена вызывает вполне оправданный смех у читателей. Но если обратиться к тайной символике, то становится ясно, что конь рыцаря — символ его плотской мощи, а сам всадник олицетворяет несгибаемый дух. Отсюда можно сделать следующий вывод: страх оказался такой силы, что он буквально парализовал боевого коня, читай тело, плоть рыцаря, хотя, чтобы не унижать достоинства своего героя, Сервантес и преподносит нам эту сцену в комическом виде, перекладывая всю ответственность на оруженосца и тем самым снимая печать позора с самого Дон Кихота: это не он испугался, это Санчо стреножил его коня.

Санчо в этом смысле более откровенен, чем его господин. Он испугался настолько, что ни на шаг не может отойти от рыцаря. Между тем, от страха оруженосца начинает мучить медвежья болезнь. Вполне понятная реакция организма.