Жаринов Викторович - Библиотека Дон Кихота

Загадка? Да! Загадка! Книга явно предлагает ему разрешить какой-то запутанный ребус. Искать надо в строгом порядке, по правилам. Следует вскрывать не все подряд ящики, а только один, нужный. Но какой? Вот это и есть самая главная задача — определить, где находится этот ящик: наверху или в самом низу? И, главное, — в каком ряду? А, может быть, нужный ящик спрятался где-то посередине? О том, что может случиться потом, когда нужный ящик все-таки обнаружится, Воронов старался не думать. Как явится ему Книга? Как восстанет Она сначала из своего деревянного гроба, а затем мелькнет в чужом кожаном переплете? Этот переплет и будет ее последним укрытием. Что потом произойдет с самим Вороновым, когда он все-таки коснется этой Книги? Гога уверял, что он обязательно сойдет с ума. Как это произойдет? Сразу или постепенно? Будет ли он сам себе отдавать отчет в том, что теряет рассудок?

Но это все можно оставить на потом, а пока надо было каким-то непостижимым образом найти нужный ящик. Это все равно, что отыскать иголку в стоге сена, или нужную планету в бесконечно отдаленной от нас галактике.

Отвертка в руке — это, конечно, акт отчаяния, материальное воплощение его, Воронова, слабости. Перед ним сейчас предстала модель целой вселенной, вселенной в момент умирания и рождения одновременно, здесь существует все только в модальном залоге, здесь Бог, по чьему слову и вздоху эта вселенная и должна родиться вновь на обломках старого мира, вдруг «слово позабыл, что он хотел сказать»! И как бурлит, как кипит этот бульон жизни, томительно ожидая лишь Вздоха, лишь Божественного Глагола, а Бог это слово взял, да и забыл. И Воронов оказался в самый момент еще не начавшегося акта творения в нужном месте с китайской отверткой в руках.

Как Ньютон когда-то гениально догадался о существовании закона всеобщего тяготения, так и он, профессор Воронов, должен отверткой своей указать на единственный нужный ящик. Тот ящик, который и является в этой вселенной единственным центром притяжения всеобщего смысла, сердцевиной, основой, ядром. И здесь обязательно должна скрываться какая-то закономерность, какой-то тайный порядок, спрятанный за внешним хаосом в беспорядке наваленных ящиков с книгами.

Эта мысль поразила его. Понятно, что рабочие, которые семьдесят лет назад сваливали сюда все эти ящики, ни о каком порядке, ни о какой закономерности даже и не задумывались. Это был самый канун Гражданской войны в Испании. Страна жила в напряженном ожидании кровавых перемен. Рушился один мир, а новый еще только зарождался. Кто будет всерьез задумываться о каких-то там книгах… Франкисты, коммунисты, анархисты дрались и убивали друг друга, и при этом по радио передавалось, что «над всей Испанией безоблачное небо». Вот он пароль к началу всеобщей бойни!

Воронов живо представил себе, как торопились грузчики, когда затаскивали сюда эти бесчисленные ящики. Казалось, что их бросали как попало. Торопились необычайно. Ведь по радио сам генерал Франко уже успел передать свой боевой клич: «Над всей Испанией безоблачное небо!» А потом начнется бомбардировка Герники, напишут роман «По ком звонит колокол» — и не спрашивай, по ком он звонит, он звонит по тебе. Ибо — «Над всей Испанией безоблачное небо!» Господа! Рок-н-ролл начинается! Испания — это только первый перебор струн, а дальше крешендо, то есть Мировая бойня! И грузчики торопятся. Они сваливают, как попало, ящики в этом зале хранилища, похожем на храм. У грузчиков есть семьи, есть жены и дети. И о них следует позаботиться в этот неспокойный час. Здесь не до книг. Но сам призыв к бойне: «Над всей Испанией безоблачное небо!» разве не похож на поэтическую строку? Строку, вырванную из контекста какой-то Поэмы? Как выразительно и вместе с тем как зловеще звучат эти слова!

Движения грузчиков невольно становятся слаженными, упорядоченными, ритмичными, и они уже не бросают ящики как попало, а расставляют их в строгом порядке, наподобие поэтических строк в пространном эпическом сказании.

Воронов, обливаясь от нестерпимой жары потом, закрыл глаза и попытался вообразить, что же это за сказание могло быть сложено из ящиков с книгами. Ряды этих самых ящиков в его воображении начали растягиваться в строки. Но ничего конкретного, узнаваемого так и не получилось. Воронов чувствовал, что разгадку надо попытаться найти в том, как расположены эти ящики, в том, какой рисунок образует их контур. Начни он орудовать сейчас своей отверткой и сложный рисунок исчезнет, нарушится, а, следовательно, исчезнет и возможная подсказка, где, в каком секторе этого внешнего хаоса следует искать злополучную Книгу. Поэтому торопиться сейчас нельзя было. Следовало еще какое-то время провести в медитации.