Герберт Айзенрайх - Голубой чертополох романтизма

Значит, они забавляются уже месяца три, сообразил муж Ремигиус Хлоупка, начальник же отдела Хлоупка подумал, что как раз эти три месяца прошли для него особенно приятно: ни единой ссоры, удивительно мало пожеланий, ни одного упрека и она уж совсем не переутомляла его, как случалось прежде. Более того, эти три месяца она была, как никогда, предупредительной, терпеливой, чуткой и такой милой да нежной, какой он давненько ее не видел. Одним словом, в дом вошло счастье, и то обстоятельство, что счастье это, собственно, не вошло, а прокралось, ничуть не поколебало намерения Хлоупки отныне удержать его здесь навсегда.

Поэтому он спрятал фотографию обратно в тумбочку, ободряюще улыбнулся себе в зеркало и на радостях хлопнул в ладоши. А затем поехал в частное детективное агентство с поручением: во-первых, установить имя, фамилию, профессию, адрес и условия жизни молодого человека и, во-вторых, по возможности круглосуточно регистрировать дальнейшие события. Что поделаешь, если жена моложе на двадцать лет.

Вышеупомянутый молодой человек в течение пяти с половиной семестров изучал журналистику и уже около года служил в редакции газеты «Абендпост», в отделе местной хроники, в качестве самого младшего подручного. С утра до вечера он на ногах, хотя материал, за которым его посылают, всего лишь пустяковые транспортные аварии, драки, квартирные пожары и тому подобные происшествия, которым посвящаются в лучшем случае мелкие заметки, но не репортажи; короче, такие вещи недостаточно сенсационны для газетной полосы; практически он работал в корзину, а ведь мечтал когда-то о передовых статьях.

Что ж, пришлось переключиться на иные предметы, например помечтать об этом вот существе на двух ногах, которые стояли перед ним на эскалаторе. В редакции работает одна милашка, с которой у него кое-что было, недель шесть или семь, и от всех встреч почему-то запомнился запах подогретой капусты. То ли дело эти ноги… Но вот знакомство состоялось, они сидят на кушетке. И не только сидят… Что ж, выходит, он не сглупил, повел себя настоящим молодцом, иначе бы никогда не развязался с той милашкой и не очутился здесь.

Здесь, в этой квартире, где свет смягчен толстыми ворсистыми гардинами, где перед едой подают аперитив и едят не капусту и клецки, а мозги в кляре или суфле из сыра; где ни один запах не заполняет все помещение целиком, а лежит прозрачным слоем, как бы мазком, рядом с двумя-тремя другими, такими же утонченными; где упоминаются имена и обсуждаются события, какие обычно встретишь только в газетах (разумеется, не в отделе местной хроники); где слова падают тихо, будто тени, и даже телефон не трезвонит, а жужжит. Здесь — настоящая жизнь. Раздетая женщина, как со смущением, но удовлетворенно отметил про себя Вальтер Патцак, в сущности, ничем не отличается от любой другой раздетой женщины; вся разница только в кушетке, на которой она лежит, и в окружающем ее аромате. Мужчину облагораживает не сама женщина, а обстановка, в которой она его принимает, сделал вывод Вальтер Патцак. Он почувствовал себя совсем другим человеком, гораздо благороднее, и впервые с горечью подумал о пустяковых транспортных авариях, драках и квартирных пожарах, которые столь редко попадали на полосу.

Так что с самого начала он твердо решил добиваться места, которое ему предложили «по рекомендации из журналистских кругов», как дословно говорилось в сугубо официальном письме. Он не стал ломать себе голову над тем, кто бы это мог быть его неизвестным благодетелем, и в назначенное время явился в министерство торговли в начищенных ботинках и аккуратно повязанном галстуке, прошел по сумрачному коридору к комнате номер 118 и постучал, негромко, но энергично, прочитав в последний момент табличку на двери: «Начальник отдела д-р Р. Хлоупка. Приемная».

За дверью откликнулось сопрано:

— Войдите!

Итак: вперед! А в душе ёкнуло: назад!

— Я хотел только спросить…

— Господин Патцак?

Он подумал: нет, главное — не называть фамилию, я, мол, ошибся дверью! И кивнул.

— Прошу вас, присядьте на минутку, господин начальник отдела будет рад…

Но едва он уселся, как из бесшумно открывшейся в комнату секретарши двери уже засияла радушная улыбка, и не успел он вскочить с места, как его пальцы охватило неповторимо мягкое рукопожатие, и, влекомый этим пожатием, он словно вплыл в кабинет начальника отдела. А двадцать минут спустя Патцак был назначен — пока, правда, с испытательным сроком — редактором ежемесячного журнала «Мир и отечество», официального органа Общества иностранного туризма.