Герберт Айзенрайх - Голубой чертополох романтизма

Да, он может позволить себе такую детскую забаву, подумал Вальтер Патцак, а затем умело и быстро починил испорченный переключатель стрелки. Ведь он был услужливым малым.

Это навело начальника отдела на одну мысль. Но прежде, чем осуществить ее, он устроил — недели через две после неудачного ужина — коктейль для деятелей Общества иностранного туризма, попечительского совета и общества «Венский лес», куда вместе с несколькими коллегами из министерства пригласил и Вальтера Патцака, которого представил как нового редактора журнала «Мир и отечество» и как друга дома: пусть никто не удивляется, что он запросто бывает у них.

Коктейль удался на славу, по крайней мере в том значении, какое ему придавал Хлоупка: ручки лобызали успешно, горящие сигареты под кушетку не закатывались. И для того, чтобы молодой человек мог заходить к ним не только запросто, но и с чистейшей совестью, начальник отдела попросил его (при нескольких свидетелях) проверить электропроводку макета железной дороги — разумеется, на досуге и если не будет более приятного занятия.

— Все там, к сожалению, довольно запущено, — сказал он, — а у меня, как вы знаете, уже нет на это времени, да и в электротехнике я разбираюсь намного хуже вас, дорогой друг, так что не возьметесь ли вы привести все в порядок?

Ну конечно, он сделает это с удовольствием! Вопрос только во времени, ведь установка крупная, и ничего удивительного, если придется зайти раз двадцать, не меньше. Таким вот образом молодой человек прижился в доме Хлоупки, и дальнейшие совместные ужины — хотя начальнику отдела приходилось порой удаляться на какое-нибудь заседание или прием, — эти ужины протекали вполне гармонично. И не только ужины. Все трое были — правда, по разным причинам — очень довольны и совершенно счастливы, по крайней мере когда им хоть на время удавалось избавиться от тайных страхов и опасений; ибо госпожа Хлоупка постоянно боялась, что ее муж все-таки догадается; Вальтер Патцак побаивался, что не сможет оплатить шляпки и грампластинки — какое счастье, что он не ушел из «Абендпост»! А начальник отдела опасался, что его жене, чего доброго, опять взбредет на ум исповедоваться, и потому время от времени заводил с ней весьма либеральные речи в том смысле, что как раз в интимнейших делах каждый отвечает лишь за самого себя и что своя совесть превыше всех условностей. Так он действовал, пока у него не возникло новое опасение: как бы жена не подумала, что он имеет в виду себя.

И тут она была бы не совсем не права. Ибо в Лугано и Мюнхене, Кицбюэле и Братиславе господин начальник отдела проявлял почти нескрываемый интерес к задастым и грудастым женщинам, преимущественно горничным, официанткам, но и к секретаршам, а также к уличным девицам.

Главное: низенькие и полные, так как жена его была высокой и худощавой. Короче говоря, он заводил интрижки. Заигрывал, поглаживал, пошлепывал, а порой и несколько больше, чем заигрывал и пошлепывал, — то, что надо мужчине после целого дня утомительных конференций, речей, осмотров и приемов. От Вальтера Патцака, который все чаще и чаще сопровождал его в поездках, он, понятно, старался утаить свою ночную деятельность, чтобы не узнала жена. И лишь только после беды, которая вскоре свалилась на него, он понял, что следовало поступать наоборот, а именно не скрывать этого от любовника своей жены. Увы, и начальник отдела учится на ошибках.

А случилось вот что: детективное агентство, продолжавшее исправно регистрировать визиты молодого человека, сообщило, что с некоторых пор отмечено снижение посещаемости. И то, что Хлоупка затем услышал от жены, поразило его как гром среди ясного неба: «Милый, я видела шляпку — просто чудо! Ну, пожалуйста!»

Уже с год, наверное, ему не приходилось покупать шляпки. Жена приобретала их сама за счет сэкономленных денег на хозяйственные расходы, как она говорила. (А что еще она могла сказать?) Так или иначе, начальника отдела охватила паника. Со скрежетом зубовным он, конечно, купил шляпку, но в тот же день нашел предлог, чтобы устроить скандал редактору ежемесячника.

— Вы вероломный человек! — вскричал Хлоупка.

Вальтер Патцак, полагая, что адюльтер разоблачен, упал в обморок; падая, он еще успел услышать, что речь идет вовсе не о Регине, а о каких-то объявлениях. Потом он почувствовал запах французской водки для втираний, услышал, как начальник отдела извиняется перед ним и сулит несколько дней отпуска; потом редактора отвезли на такси к домашнему врачу супругов, и тот бесплатно его осмотрел.