Вадим Ярмолинец - Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– Стоять! – заслонил дорогу мент. – Не слышишь, что спрашивают?

– А чё спрашивают? – Окрик заставил моего дружбана притормозить. – Ты спросил – я ответил. Живу тут.

– Фамилия как?

– Ну, Климовецкий.

– Ничего подозрительного у соседа не замечал в последнее время?

– У какого соседа?

– У тебя здесь сколько соседей?

– Э-э… – посчитал в уме Миша. – Ну, один. Вовик. Это что, его вынесли?!

– Вот я тебя и спрашиваю: ты за своим Вовиком ничего подозрительного не замечал?

– Да я его вообще видел раз в месяц. А что случилось-то?

– Кончил с собой твой Вовик. – Мент выпустил струю дыма и повернулся ко мне: – А ты кто?

– Я товарищ его.

– Кого его?

– Климовецкого.

Мент молча пропустил нас и потопал к выходу.

Когда мы вошли в квартиру Климовецких, тетя Ира продолжала начатый с невесткой разговор:

– Что ты хочешь? В такую жару он просто потек.

– Фу, мерзость, – ответила Света и повернулась к Мише: – Представляешь, наш дегенерат перерезал себе вены!

– Жить надоело, что ли? – удивился Миша.

– Следователь говорит, что он уже где-то неделю тут вонял. Я все время слышала запах, только не могла понять, откуда он. Завтра пойдешь в ЖЭК, скажешь, что мы въезжаем в эту комнату.

– А на каком таком основании?

– Скажешь, жена беременна.

– Я не понял! Ты что, беременная?

– А ты что, против?

– Что значит против? Я знать хочу!

– Нет, я не беременна, но мама говорит, что может пойти к своей врачихе, и та даст справку. За десяточку. Да, мама?

– Ага, – подтвердила тетя Ира, сплевывая шелуху.

– Ну и что ты будешь делать с этой справкой?

– Что?! У нас на троих две комнаты общей площадью пятнадцать метров, а на человека полагается четыре метра. Если нас будет четверо, то нам не будет хватать одного метра до нормы. Понял?

– Большое дело – один метр! Это по двадцать пять сантиметров на нос.

– Да, а то ты их не знаешь? Им надо будет кого-то сюда вселить, они миллиметры считать будут.

Откинув занавеску, Миша вошел в свою комнату и, присев на корточки, включил аппаратуру:

– Димон, иди сюда.

Я прошел к нему и сел на краю незастеленного с ночи дивана.

– Мама, а можно взять справку, что у меня двойня? – не успокоилась Света.

– Светуня, я же тебе говорю, нам и одного хватит, – ответила тетя Ира.

– Нет, ну просто чтобы уже наверняка. А врач вообще может установить на четвертом месяце, что у тебя двойня?

– Дадим врачихе четвертак, она тебе пятерых установит, – ответила свекровь.

– Правильно, а когда тебя спросят, где весь этот выводок, что ты им тогда скажешь? – подал голос Миша. – Цыгане украли? Или мы их в ведре утопили, чтобы не вякали по ночам?

Света между тем повернулась боком к зеркалу в двери шкафа и выкатила живот. Она была худая как глиста. Глистоватость, видимо, была тем качеством, которое позволило тете Ире принять невестку на свою крохотную жилплощадь. С такой можно было жить в тесноте и не в обиде. Места она не занимала. Взяв висевшее на ручке холодильника кухонное полотенце, Света скрутила его и сунула под халат. Снова выкатила живот. Получилась беременная глиста.

– Миша, надо будет позвать дворничку, чтобы она там убрала, и сразу начнем ремонт. Дашь ей десяточку.

– Десяточку дворничке, четвертачок врачихе, – недовольно заметил Миша. – А сами вы хоть что-то можете сделать?

– Ты хочешь, чтобы я своими руками убирала этот гной, да? – спросила Света. – А потом бралась за тебя?

– Помоешь с мылом и возьмешься.

В этот момент мои друзья походили на кладбищенских вурдалаков, делящих богатый склеп. До его прежнего обитателя дела им не было.

– А чего он покончил с собой? – спросил я.

– А хрен его знает, – пожал плечами Миша. – Дегенерат он и в Африке дегенерат.

– Может, любовь несчастная, – предположила Света. – К нему тут ходила одна.

– Ага! Любовь! – подала голос тетя Ира. – Я ее знаю. Проститутка валютная.

– Откуда у него деньги на валютных? – усомнился Миша.

– Может, она ему по любви давала, – предположила Света. – Меня лично одно возмущает. Ты хочешь покончить с собой, пойди и утопись в море! Чтобы потом никто не возился с твоим вонючим трупом!

– Так трупешник же потом все равно всплывет, – сказал Миша.

– Ну и что?

– А то, что все равно кому-то надо будет с ним возиться.

– Положи кирпич в трусы – и не всплывешь! – нашлась Света. – А главное напиши объяснительную записку, чтобы людям из-за тебя не морочили голову.

– Так, все, – сказал Миша. – Дай послушать музыку.